Магический Марксизм. Субверсивная Политика и воображение

То, что демократическое общество должно быть создано и организовано согласно рациональному (conscious) плану, в ходе коллективных усилий, первоначально разработанных в воображении, имеет колоссальное значение. И одновременно Маркс отдает себе отчет: то, что он называет «подлинной жизнью» – которая в его понимании возможна только в обществе, в котором индивидуальность «полностью развилась», – означает новизну и случайность, спонтанность и органический рост, теплую открытость, а не холодную рутину. Следовательно, люди не только в мышлении, говорит Маркс, утверждают себя в предметном мире, но совершают это – и по необходимости совершают – «всеми чувствами»[171]. Любое чувство, находящееся в плену у грубой практической потребности или притупившееся вследствие бессмысленного повторения, обладает, по Марксу, «лишь ограниченным смыслом». Человек должен «всесторонним образом» присвоить свою сущность и свое отношение к другим в мире[172]. Чувства должны стать «органами его [человека] индивидуальности» и «непосредственно в своей практике стать теоретиками». Только общество, которое полностью развилось, провозглашает Маркс,

производит богатого и всестороннего, глубокого во всех его чувствах и восприятиях человека. Мы видим, что только в общественном состоянии субъективизм и объективизм, спиритуализм и материализм, деятельность и страдание утрачивают свое противопоставление друг другу, а тем самым и свое бытие в качестве таких противоположностей; мы видим, что разрешение теоретических противоположностей само оказывается возможным только практическим путем, только посредством практической энергии людей[173].

Одно из главных препятствий, стоящих на пути свободной реализации наших жизненных сил, – это общество, которое не только создает бессмысленную работу, но и организует эту работу посредством в высшей степени детализированного и фрагментированного разделения труда. Капиталистическое разделение труда, за последние годы распространившееся на всю планету, стало технологически столь развитым и сложным, что большинство трудящихся сегодня функционируют как всего-навсего придатки машин, конвейеров, кассовых аппаратов, компьютерных терминалов всевозможных форм и размеров; эти машины или заставляют людей трудиться дольше и быстрее, или лишают их работы. Это разделение труда, говорит Маркс, вынуждает каждого рабочего «употреблять на свою функцию лишь необходимое рабочее время, вследствие чего создаются совершенно иные… непрерывность, единообразие, регулярность, порядок»[174]. В результате человек становится мелкой шестеренкой в могущественной управленческой и производящей машине; отдельным и специализированным исполнителем, чья деятельность, как правило, сводится к обеспечению прироста капитала, непрерывности товарного потока и увеличению прибыльности. Непрерывное внедрение достижений науки различными фракциями капитала приводит к превращению человека в «живой» постоянный капитал, в биологический мертвый труд и каждый день укрепляет это подчинение; течение дней превращается в медленную смерть, невосстановимое телесное изнашивание. И даже высокооплачиваемый труд высокопоставленных работников предполагает такое детальное разделение умственного труда, что он становится практически столь же мертвящим, столь же бессмысленным, как и разделение в области ручного труда. И только солидный чек в конце месяца притупляет ощущение пустоты.