Магический подход. Искусство жить плодотворно

Много лет назад, когда мы с братьями разъехались из родительского дома и зажили собственной жизнью, рядом с ним построила дом семья Бреннеров. Во сне наблюдалось некоторое противоречие, — точнее, попытка объединения двух разных периодов. Там был летний вечер, смеркалось. Я вышел на прогулку с Флойдом Ватерманом (так я его назову), „настоящим" другом из Эльмиры, который меня навещал, флойд — подрядчик.

Чтобы попасть на Уилбур авеню, мы пошли по траве через теннисный корт, который давным-давно построил для нас, подростков, мой отец. В физической жизни дом Бреннеров стоит там, где был корт. Между кортом и тротуаром росло старое дерево гикори, которое я всегда любил и до сих пор хорошо помню. Сейчас дерево оказалось во дворе Бреннеров.

Пока мы с Флойдом шли по корту, я заметил, что газон Бреннеров усеян органическими и промышленными отходами, загрязнен. „Что это?" — спросил я Флойда, увидев под гикори что-то большое и темное. Сначала я в ужасе решил, что это олень, сбитый машиной накануне вечером. Он лежал на боку спиной к нам. Но, подойдя ближе, я понял, что на самом деле это не животное, а остатки сломанной металлической статуи оленя в полный рост, которая уже много лет стояла во дворе дома на Гаррисон-стрит, на другом конце города. Дом принадлежал Мэйнардам, бездетной семье. Когда мы с младшим братом учились еще в начальной школе, наша семья жила на Гаррисон-стрит, через несколько домов от Мэйнардов. Мистер Мэйнард был плотником. Они с женой дружили с моими родителями. Все соседские дети восхищались оленем, покрашенным в коричневый цвет. Мы лазали по нему. Мой отец его фотографировал.

Сейчас я с удивлением увидел, что олень сломан и лежит во дворе Бреннеров, там, где только что стояло дерево гикори. Обращаясь к Флойду, я предположил, что это дело рук вандалов — подростков, которые, как я знал, беспокоили все окрестности. Они отломили ему ноги. Передняя дверь дома Бреннеров была открыта; я видел их гостиную, освещенную теплым желтым светом Я знал, что мне нужно пойти к ним в дом и сообщить, что у них во дворе лежит разбитая статуя оленя».

23 июля 1980 года — через тринадцать дней после сна — репортер нашей городской газеты Star-Gazette написал статью о том, что семья Бреннеров выиграла мировую сделку на сумму более десяти тысяч долларов у Боро из Сэйра и у огромного магазина, принадлежащего крупной сети супермаркетов. Магазин находится в паре кварталов от дома Бреннеров, в конце Уилбур авеню. При реконструкции магазина забились сточные трубы, после сильных ливней они переполнились, и подвал дома Бреннеров несколько раз заливало нечистотами.

Сознательно я никак не мог узнать о происходящем. Я много месяцев не был в Сэйре, хотя этот город находится всего в восемнадцати милях от нас. Джейн уже давно не садится в машину, а я стараюсь как можно реже оставлять ее в доме одну.

* * *

Вот как Джейн истолковала мой сон.

«Сон Роба ясно рассказывает о загрязнении участка Бреннеров из-за расположенного на той же улице супермаркета В снах Роба часто встречаются ностальгические воспоминания о прошлом и проблемы безопасности и подстерегающие опасности. Я думаю, он выбрал это предвидение, чтобы напомнить себе, что его картины прошлого чересчур идеализированы.

Статуя оленя — это идеалистичная картина прошлого. Увидеть ее сломанной во дворе Бреннеров означает связь реального окружения, в котором прошло детство Роба [на Гаррисон-стрит], с Уилбур авеню, куда он переехал потом. Это означает, что он идеализировал оба места. Статуя оленя, неодушевленное животное, контрастирует с отбросами, оставленными живыми животными. Идеальные животные — статуи — не оставляют мусор, но они и не живут.

Флойд Ватерман символизирует связь с живыми животными в настоящем [у него есть ферма] и соединяет периоды сна, потому что он подрядчик и занимается плотницким делом, а хозяин статуи оленя был плотником. У Роба были и другие сны, касающиеся Флойда и животных... »

[2] Сет имеет в виду заметки, которые я написал днем 5 августа 1980 года — за день до первого сеанса Джейн для «Магического подхода».

«Мое понимание было тяжело передать словами, но, когда я за ужином попытался описать это Джейн, она сказала, что видит в этом смысл. Мои размышления были вызваны фразой, сказанной Джейн во время еды относительно одного из писем, которое я недавно достал из почтового ящика

Автор письма описывал несколько широко известных эзотерических организаций, в которых он состоял, и просил у Джейн помощи. „Он хочет магии", — сказала Джейн. Это напомнило мне идею, о которой я писал в прошлом месяце и с тех пор несколько раз упоминал, — что в течение очень долгих периодов времени Земля и все ее существа остаются неизменными; относительно говоря, меняются только люди с их представлениями о „прогрессе " и „развитии".