Магический спецкурс. Второй семестр

Мое сердце замерло от такого вопроса и тона, которым он был задан. Я искала им какое-то другое объяснение, не то, которое пришло мне в голову в первую секунду, но не находила. И все же я боялась ошибиться. Это будет очень стыдно.

— Смотря для чего, — осторожно ответила я.

Норман молчал. Одна рука продолжала обнимать меня за плечи, другая — перебирать мои волосы. Он наклонил голову, и лицо его оказалось рядом с моим, я чувствовала его дыхание на своей щеке. Оно было тяжелым, неровным. Норман старался его контролировать, но получалось плохо.

Отчаянно боясь все испортить, я все-таки немного отстранилась. Ровно настолько, чтобы заглянуть в его лицо. Это мое движение словно пробудило его: он наклонился к моим губам и поцеловал. Или это я дотянулась до его губ первой? В голове все спуталось, и я уже ни в чем не могла быть уверена. Кроме того, что он снова целовал меня. На этот раз все было иначе: в этом поцелуе не чувствовалось страстного отчаяния обреченных на смерть. Зато было столько нежности, сколько я даже не могла предположить в Яне Нормане. Он выпустил меня из объятий, но только для того, чтобы взять мое лицо в ладони, погладить подушечками больших пальцев вмиг вспыхнувшую кожу щек. Поцелуй был медленным, тягучим, как густой горячий шоколад. И таким же сладким. Но несмотря на эту неспешность, я задыхалась, как от быстрого бега. Сердце билось с такой скоростью, что, казалось, в любую секунду могло не выдержать. И в данный момент мне было совершенно наплевать на то, много восемнадцать лет или мало. Меня целовал король, черт побери. Пусть бывший, оболганный историей и лишившийся всего. От этого он не переставал быть тем, кем родился.

Внезапный шорох и приглушенный грохот заставили нас вздрогнуть и отпрыгнуть друг от друга. Я думала, нас застукали. Ожидала увидеть отца или ректора, но лазарет оставался пуст. Какая-то тень прошмыгнула по полу. Я присмотрелась и поняла, что это один из тех мохнатых колобков, что в этом мире заменяли кошек: такие же пушистые и своенравные, но на коротких лапках и с коротким туловищем, они сновали по Орте, всегда гуляя сами по себе. Никому не принадлежали, но иногда давали себя погладить. Этот, кажется, был совсем маленьким. Не знаю, что он сшиб по пути, но его это не сильно расстроило. Он продолжал свой путь, лишь ненадолго замешкавшись рядом с нашими ногами. Я его не привлекла, а вот на ботинок Нормана он попытался порычать. Однако стоило тому приподнять ногу, как колобка словно ветром сдуло.

Мы с Норманом посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись. У него был такой красивый смех, что я могла бы слушать его часами, но он очень быстро затих. Лицо Нормана снова стало серьезным. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я успела прижать пальцы к его губам.

— Пожалуйста, не надо, — торопливо попросила я. — Не извиняйтесь, не говорите, что это было неуместно, вам не следовало и все такое прочее.

Он так выразительно посмотрел на меня, что я испуганно отдернула руку.

— Вообще-то я собирался сказать, что хотел сделать это с тех пор, как поцеловал тебя в первый раз. И что в этот раз не собираюсь извиняться.

Я облегченно выдохнула, физически ощущая тепло, разливающееся в груди после этих слов.

— О, ладно, тогда говорите, — снова улыбаясь, предложила я.

— Я только что это сказал.

— А, ну да, — разочарованно протянула я, но тут же нашлась: — Можете сказать еще раз? Я не успела насладиться.

Кажется, в голове у меня что-то замкнуло от счастья, раз я снова начала говорить глупости. Норман это понял, снова рассмеялся и, вместо того чтобы повторить слова, притянул меня к себе и поцеловал еще раз. Я не возражала против такого варианта.

Но и на этот раз поцелуй длился недостаточно долго. Норман отстранился, но уже не выпустил меня из объятий.

— Убедительно, — выдохнула я. — Но если вы этого хотели… Почему только сейчас? К чему были все эти разговоры о неуместном и неподобающем? Вы же видели, что я хотела этого не меньше. Не могли не видеть…

— Просто это действительно неуместно, — спокойно перебил он, поглаживая кончиками пальцев кожу на моей щеке и осторожно заправляя непослушный локон за ухо. — Этим я нарушаю не только правила Орты, но и законы нашего мира.

— Что за бред? — я нахмурилась. — Я уже взрослая, могу целоваться, с кем пожелаю.

— Не в нашем мире. Ты же помнишь, что по нашим законам ты пока несовершеннолетняя?

Я смутно припоминала, как он рассказывал про это. Но тогда речь шла о допросе в Легионе, и мое положение как бы несовершеннолетней меня вполне устраивало. Теперь же оно мне мешало. Мои пальцы, перебиравшие короткие волосы на его затылке, напряженно замерли. Я снова заглянула в его глаза, но не увидела там ни сомнений, ни желания отступить назад, снова сделать вид, что ничего не произошло.

— Но если я все еще несовершеннолетняя, если закон все еще против… Что изменилось?