Магический Театр

быстро расставил из них на своей доске партию, где они тотчас построились в группы и

семьи для игр и борьбы, для дружбы и вражды, образуя мир в миниатюре. Перед моими

восхищенными глазами он заставил этот живой, но упорядоченный маленький мир

двигаться, играть и бороться, заключать союзы и вести сражения, осаждать любовью,

вступать в браки и размножаться; это была и правда многоперсонажная, бурная и

увлекательная драма…

И вот так этот умный строитель строил из фигур, каждая из которых была

частью меня самого, одну партию за другой, все они отдаленно походили друг на друга,

все явно принадлежали к одному и тому же миру, имели одно и то же происхождение, но

каждая была целиком новой.

- Это и есть искусство жить, - говорил он поучающе. – Вы сами вольны впредь на все

лады развивать и оживлять, усложнять и обогащать игру своей жизни, это в ваших

руках…»

Герман Гессе «Степной волк»

Мой Магический Театр появился на свет в январе 1992 года.

А началось все с детства. Пожалуй, одно из первых сознательных воспоминаний

детства связано с осознанным сновидением. У многих детей, осознанное сновидение -

отнюдь не редкое явление, хотя, вырастая, большинство забывает об этом. А у меня, где-

то в возрасте трех лет стали очень часто случаться сны, в которых я просыпался внутри

сна и начинал понимать, что я сплю. Длилась такая ситуация достаточно долго: с трех до

пяти лет я очень часто попадал в осознанное сновидение, потом это стало случаться все

реже, хотя лет до двенадцати отдельные случаи происходили. Это потом уже, занимаясь

практикой внутренней работы, годам к двадцати пяти – тридцати я стал сознательно

обращаться к теме осознанного сновидения. Так вот, если вернуться к периоду трех – пяти

лет, то именно тогда впервые проявились два мотива, которые и стали движущей силой

4

для внутренней работы. Это были, на первый взгляд, совершенно противоположные

мотивы: страх и интерес. Страх перед Неизвестным и благоговейный, трепетный интерес

к Неизвестному. Эти два состояния сопровождали меня очень долго, можно сказать, до

сих пор. Интерес направлял меня к Неизвестному самым непосредственным образом. Но,

чем больше я входил в Неизвестное, тем сильнее становился страх. Страх, в свою очередь,

послужил толчком для внутренней работы опосредованно - превратившись в проблему. Я

стал искать пути избавления от страха или преодоления его, что привело к необходимости

заниматься различными психотехниками, анализом своей личности. Через это я пришел к

психологии.

Следующий фрагмент, который всплывает в памяти, тоже относится к возрасту трех –

четырех лет. Дело было летом в Репино. Как то я с дедушкой шел к морю и по улице

проехала очень интересная машина: с разными шлангами, ведрами, приспособлениями

какими-то. Я спросил, кто это поехал. Дед ответил, что это ассенизатор. Естественно, у

меня, как у юного любителя техники появилась навязчивая мечта стать ассенизатором,

когда я вырасту. О чем я всем и говорил тогда. Взрослые удивлялись. А я вот вырос и эту

самую мечту в метафорической форме осуществляю… Детской мечте я остался верен…

Среди воспоминаний раннего детства – частые эпизоды связанные с небом. Я очень

любил смотреть на небо, и почти растворялся в нем. И всякий раз, когда растворение вот-

вот должно было произойти, я опять таки пугался исчезнуть в нем и даже упасть в небо.

То есть, возникало совершенно отчетливое ощущение, что все переворачивается вверх

ногами и я вот-вот буквально упаду в небо. Я хватался за траву, вскакивал на ноги и

пугался. Это опять проявление двух ведущих противоречивых мотивов – страха и

захватывающего интереса… Опять «хочу и боюсь».

Дальше вокруг этого «хочу и боюсь» складывались самые разнообразные сюжеты.

Вот, например, такой. Я очень рано научился читать. А дома у нас была хорошая

библиотека, в том числе с большим количеством старых огромных томов, энциклопедий,

специальной литературы – научно-технической и медицинской… Так вот, кроме сказок и

детских книжек повадился я в шесть-семь лет читать энциклопедию. И особенно меня

интересовали почему-то древние греки. Помню, был период, когда я выискивал именно

их, читал о них и наполнялся каким-то чувством, которое сейчас можно обозначить, как