Магический цыганский гипноз

Уже отмечалось, что внушения возможны и в состоянии бодрствования, причем, проникают они в подсознание так же легко, как и в состоянии гипноза. Так что не нужно сна, все может оставаться как всегда, а внушение войдет в психическую сферу, минуя сознание, и окажет на субъекта воздействие, противостоять которому он не в силах. Надо иметь ввиду, однако, что прямое внушение не всегда достигает цели — человек непроизвольно сопротивляется психологическим воздействиям. Другое дело, скрытое внушение, которое происходит незаметно для того, кому производится. Например, заразительно веселый человек быстрее заставит нас улыбнуться только от наблюдения за ним, чем требования и просьбы близкого нам человека улыбнуться, когда нам не до улыбок. Прямые внушения удаются немногим. Одним из таких людей был Григорий Распутин. Вот рассказ человека из окружения Распутина.

«Уже много лет я был страстным игроком и проводил много ночей напролет за карточным столом. Я основал несколько карточных клубов. Однажды я так сильно увлекся игрой, что трое суток подряд провел в клубе. Как раз в то время Распутин имел важное дело ко мне….. Он пригласил меня сесть за стол и воскликнул повелительно: — Садись, теперь выпьем!

Я последовал его приглашению. Распутин принес бутылку вина и налил два стакана. Я хотел выпить из моего стакана, но Распутин дал мне свой, затем он перемешал вино в обоих стаканах, и мы должны были его одновременно выпить. После этого странного действия наступило молчание. Наконец, Распутин заговорил:

— Знаешь что? Ты в свою жизнь больше не будешь играть. Конец этому. Ступай куда хочешь! Я хотел бы знать, исчезнешь ли ты еще раз на три дня…..

После этого я до смерти Распутана никогда не играл, хотя оставался владельцем карточных клубов. Также я не играл на скачках и сберег этим много денег и времени. После его смерти прекратилось действие странного гипноза, и я начал опять играть».

В. Бехтерев говорит, что наибольшей внушаемостью отличаются впечатлительные люди, при этом нет оснований сомневаться в том, что их высокая восприимчивость проявляется в нормальном психическом состоянии.

Есть люди, которые, будучи почти недоступны внушениям со стороны посторонних и крайне недоверчивы ко всему, что приходит извне, в то же время чрезвычайно легко поддаются влиянию близких, родных или друзей. Внушаемость ограничивается иногда отношениями учителя к ученику, начальника к подчиненному; проповедника или партийного агитатора к его приверженцам. Любопытно, что касательно вполне здорового человека внушение тем более действенно, чем оно более косвенно. Больной человек реагирует прямо противоположно: чем более внушение конкретизировано; тем у него больше нюансов быть воспринятым.

В качестве примера В. Кандыба вспоминает немецкого эмигранта Шляттера, не так давно покорившего Америку своими способностями. Свою карьеру Шляттер начал башмачником, а потом его осенила идея просветить всю Америку евангельским учением. Эмигрант забросил торговлю и, выдав себя за мессию, начал странствовать, исцеляя людей наложением руки.

Слухи о подвигах Шляттера быстро разошлись по стране и к самозваному мессии потянулись толпы приверженцев. Разумеется, среди них было очень много больных, жаждавших исцеления, так что немец не успевал удовлетворять всех, кто нуждался в помощи.

Этот пример из жизни современного общества убедительно показывает, какова может быть сила внушения в состоянии бодрствования, при условии, конечно, безоговорочной веры в силу производимого внушения.

Подобных примеров массовых внушений история цивилизации накопила бесчисленное множество. Несомненно, что существенным моментом, повышающим внушаемость, является психическое состояние толпы. Толпу объединяет сильное психическое волнение. Религиозное собрание проявляет религиозное рвение, политический митинг разжигает политические страсти, фанатов современной молодежной эстрады объединяет музыка. При сильном развитии возбуждения толпа повергается в своего рода гипнотическое состояние. Однако повышенная внушаемость проявляется лишь к представлениям, которые доминируют. В толпе религиозных фанатиков внушения политического характера не встретят понимания и отклика; с другой стороны, на массу, находящуюся под влиянием политической страсти, не произведет впечатления религиозное внушение. Толпа, охваченная паникой, восприимчива только к внушениям, которые способны либо усилить страх, либо, наоборот» понизить его, и абсолютно глуха ко всем прочим внушениям.