Магический укус

И отец, и Грег говорили мне, что я похожа на нее, но, сколько бы ни всматривалась в ее изображение, не могла найти сходства. Мои черты лица крупнее, но глаза у меня ее цвета, темно-карего, только с другим разрезом, миндалевидным и слегка вытянутым. И кожа темнее. Если переборщу с подводкой для глаз и тенями, то легко сойду за египтянку.

Лицо мамы по-женски мягкое. Мое нет. Если бы мы встали рядом в комнате, полной людей, я бы не удостоилась ни единого взгляда. А если бы кто-то остановился поговорить со мной, она смогла бы украсть его одной лишь улыбкой.

Прелестная… Да… Славное преуменьшение, пап.

С другой стороны, если бы те же люди выбирали из нас ту, кто пнет в коленную чашечку плохого парня, я бы без проблем выиграла.

Рядом с мамой и папой стоял Грег с привлекательной азиаткой. Анна. Его первая жена. В отличие от моих родителей, эти двое стояли раздельно: каждый старался держаться на некотором расстоянии, будто их прикосновение друг к другу вызвало бы бурю. Глаза Грега были мрачными.

Я положила фотографию на стол изображением вниз.

На другом фото десятилетняя я ныряла в озеро с ветвей огромного тополя. Не знала, что у него есть такой снимок, и даже не догадываюсь, когда он его сделал. Я прочитала письмо — точнее несколько редких линий на белом кусочке бумаги — часть стихотворения Спенсера.

«Я вывел ее имя на песке, 

Но море смыло надпись ту волной. 

Тогда доверил имя я другой руке, 

Но вновь прилив забрал всю боль с собой».

Снизу четыре слова были написаны кровью Грега:

Amehe

Tervan

Senehe

Ud

Слова светились красным огнем. Мощный спазм схватил меня. Легкие сузились, комната размылась, и стук сердца сквозь густой туман был подобен церковному колоколу. Силы клубились вокруг, ловя меня в свою скользкую паутину, в гибкий поток. Я потянулась и схватила их, а они несли меня далеко вперед к сочетанию света и звука. Свет пронизывал и наполнял разум, посылая бесчисленные искры сквозь кожу. Кровь в венах светилась, как расплавленный металл.

Потеряна. Потеряна в световом смерче.

В безуспешной попытке произнести хоть слово я открыла рот. Мне показалось, что я умираю, и тогда, вложив всю силу в слабый звук, я произнесла:

— Hesaad.

Мое.

Мир перестал вращаться, и я нашла в нем свое место. Четыре слова возвышались передо мной. Мне нужно произнести их. Собрав все силы, я проговорила, желая и вынуждая стать моими.

— Amehe. Tervan. Senehe. Ud.

Поток силы ослабевал. Я смотрела на белый лист бумаги. Слова исчезли, а по листу растеклась темно-красная лужица. Я дотронулась до нее и почувствовала покалывание магии. Из носа текла кровь.

Достав из кармана повязку, которую всегда носила с собой, я приложила ее к носу и откинулась на спинку кресла. Позже я сожгу тряпку. Часы на моем запястье показывали 12:17. Каким-то образом полтора часа пролетели за несколько секунд.

Четыре слова Силы. Повиновение, Убийство, Защита и Смерть. Такие примитивные, опасные и могущественные слова, в которых была заключена первородная магия. Никто не знал, как много их, когда они появились и почему в них столько мощи. Даже те, кто никогда не использовал магию, понимали их значение и были подвластны этим словам, будто они были частью древней расовой памяти, которую мы несли.

Недостаточно просто знать их, их нужно либо покорить, либо погибнуть. Иного выхода нет. Вот почему лишь единицы владеют ими. Стоит один раз присвоить их себе — они будут принадлежать тебе всегда. Слова должны принадлежать очень осторожному и сильному человеку, потому что их использование истощает заклинателя. Отец с Грегом предупреждали меня, что слова силы могут сопротивляться, но до сих пор у меня не было шанса проверить их правоту. Слова — крайняя мера, в тех случаях, когда не остается других вариантов.

Теперь у меня шесть слов. Четыре дал мне Грег, двум другим — Мое и Освобождение — научил отец. Мне было двенадцать, когда я почти умерла, присваивая их себе. В этот раз все оказалось слишком просто.

Возможно, сила моей крови выросла с годами. Как бы мне хотелось, чтобы Грег был жив: он бы сказал мне причину.

Я посмотрела на пол. Оранжевые линии защиты Грега тускнели, и я еле различала их. Они впитали в себя все, что смогли.

Слова шумели в моей голове, перемещаясь и сотрясаясь, пытаясь найти свое место. Последний подарок Грега. Самый драгоценный из всего, что он мог дать.

Я почувствовала чьё-то присутствие. Подняв глаза, увидела на пороге худого черного мужчину. Он улыбнулся мне, когда я проходила мимо его кабинета около трех часов назад.

— Вы в порядке? — спросил он.

— Сработала остаточная защита, — промямлила я, тряпка все еще затыкала мой нос. — Все нормально.

Он посмотрел на меня:

— Вы уверены?

—Угу. — Да, я неумелая идиотка, а теперь иди отсюда.

— Я принес Вам файл Грега. — Он не двинулся, чтобы войти в комнату. Если бы я не запустила ловушку, установленную Грегом, она могла бы ударить по нему. — Извините, что так поздно. Он был у одного из наших рыцарей.