Магический Вор

Я достал из сумки раздутый, величиной с кулак, жабий пузырь, к которому была присоединена медная игла с очень тонким кончиком. Внутри пузыря плескалась ядовито-зеленая световая дымка.

Стоящий рядом Зак вылупился на меня:

– Э, ворюга, а чего оно такое…

– Зак, дружище, – перебил я, не глядя на него, – называй меня просто: командор. Еще раз скажешь «ворюга» – всуну эту штуку тебе в пасть и заставлю проглотить.

– И что тады будет? – не обиделся он.

– Скорее всего, ты заснешь на веки вечные.

– Это почему?

Я не стал отвечать. Осторожно поднес кончик иглы к движущейся нити, погрузил в нее и очень плавно, очень медленно, ведь ближайшая горгулья могла что-то почувствовать, сдавил пузырь.

Через иглу зеленая дымка проникла в нить и стала расходиться по ней. Когда пузырь опустел, я осторожно вытащил иглу. Зелень потекла дальше, за края дверного проема. Нити проходили сквозь косяк, внутри стен, вверх и в стороны, мы с Заком стояли будто у подножия длинной клети, сияющей белым светом. Я вытер вспотевший лоб. Белизны становилось все меньше, она сменялась зеленым цветом. Ярким, неприятным, от него начинали слезиться глаза.

Вверху скрипнул камень. Зак вжал голову в плечи, схватившись за меч, но я положил руку на его запястье:

– Замри.

– Что там творится? – хрипло спросил он.

Опять скрипнуло, захрустели камешки, посыпались вдоль стены. Я крепче сдавил его руку. Вверху стихло.

– Я чуть не обделался, – трагическим шепотом поведал стражник. – Что случилось с горгульей?

– Она заснула.

– Как?! – Он выдернул ладонь, потряс ею и пихнул меня локтем в бок. – Да ну, в задницу Яррису вас всех! Че, серьезно?

– В этом вся суть, – подтвердил я. – Не бороться с ними, а усыпить.

– А точно опочила тварюка каменная? – Зак попятился, задрав голову, глядя на крышу. – Темновато, не вижу. Вправду спит? Ох ты ж! Да ты мастер, ворю… командор! Так, все, стой здесь, я остальных веду!

Не дожидаясь ответа, он побежал назад. Ну а я убрал в сумку шприц и достал из кармана светящуюся ярко-красным мензуру, полученную от Гарроты. Вытащил пробку, осторожно понюхал и вылил содержимое в рот.

Оно не имело никакого вкуса. И веса тоже – как будто пар проглотил. Я сглотнул, и перед мысленным взором проступило слово:

ГЕОТОНГ

Буквы состояли из полосок алого дыма, большие, яркие, с вычурными завитками… у каждого мага свой почерк. Они засияли, отпечатываясь в сознании, и растаяли. Спрятав опустевшую мензуру в сумку, я потянул из липуна на плече нож-сумрак, но услышал за спиной шелест травы и не стал доставать его, чтобы другие не удивлялись, что это такое невидимое у меня в руке. Рано их Зак привел, ну да ладно. Теперь вся световая клеть стала зеленой, значит, горгульи спят. Ведь так? Я очень надеялся на то, что все сделал правильно, что все они дрыхнут и ни одна не заметит, что словоключ используют во внеурочное время.

– Кей, что тут у тебя? – донесся сзади тихий голос сестры.

Подавшись к зеленым нитям, медленно смещающимся в проеме, почти коснувшись одной из них губами, я прошептал:

– Геотонг.

Они дрогнули и начали истончаться, таять. Вот нити уже толщиной с волос, вот почти не видны… А теперь не видны совсем, их просто нет. Когда вся паутина исчезла, я вытащил из-под брови стекляшку, отправил в сумку и шагнул в сторону. Повернулся и сказал:

– Горгульи спят. Я снял паутину. Имейте в виду: кто бы ни был там внутри, они – маги, и могли ощутить, что она исчезла, поэтому теперь не мешкаем. Пусть первым войдет Мозгосос с парой бойцов.

– Мозг, вперед, – велел Гаррота, выхватывая из-за спины короткую саблю, какими любят орудовать лихие табунщики Андаманских степей. – Дикарь и Вывертень – с ним.

Светляк над головой мага поднялся выше, набухая и разгораясь. Опираясь на клюку, Мозгосос шагнул в проем, за ним нырнули два бандита. Зелено-синий свет озарил стены большой пустой комнаты… или она только показалась мне пустой? Я стоял сбоку от двери и не мог видеть ее всю.

Лязгнула цепь, раздался вскрик, стук упавшего тела. Темный склад братьев Харконгеров огласил вой разъяренного волколака.

Я узнал этот звук, потому что и сам недавно издавал такой же. У оборотней он утробный и зычный, в нем больше ярости и злобы. Волки воют не так.

Этот вой что-то пробудил во мне. Плотный ком под грудью запульсировал, обдавая тело и разум кипучими волнами: зверь! враг! убить! С рычанием оттолкнув Гарроту с Тирой, я прыгнул в дверь.

Она находилась в углу большой прямоугольной комнаты, а вторая, ведущая в коридор, была по диагонали. Мозгосос стоял рядом, под стеной слева. Возле него пригнулся, выставив боевой топор, верткий маленький Вывертень, дальше тяжело выпрямлялся, упираясь в стену, волосатый Дикарь Хуго. Моя верхняя губа сама собой задралась, обнажая зубы, и я развернулся в другую сторону. К дальней стене длинной тонкой цепью был прикован светло-серый волк. Он оскалился и зарычал.

Я оскалился в ответ.

Мы стояли на другом конце комнаты, цепь не позволяла оборотню добраться до нас, но и мы не могли подойти ко второй двери, не разобравшись с ним.