Магическое пламя

— Отвечайте, придурки! — Взревел Пакстон. — У моей пары есть к вам вопрос!

Его раздраженный голос эхом разнесся по куполу, и сверху посыпалась пыль.

Аксель принюхался и чихнул.

— Черт. Это костяная пыль. Все заключенные здесь давно мертвы. Тартар позволил им сгнить. Должно быть, он давно не проверял этот купол Титаны могли обходиться без пищи, но бессмертным, таким как Сизиф и Иксион, все равно нужна была еда, чтобы выжить.

Я принюхалась, затем сморщила нос от зловония смерти и разложения.

— Боги приговорили нас к той же участи, — сказала я, холодный ужас наполнил меня. Образ того, как я и мои пары превращаемся в груды костей и пыли в этом куполе, заставил меня содрогнуться.

— Ягненок, ты ранена? — Спросил Гектор через купол.

— Я в порядке. С вами, ребята, все в порядке? — Спросила я, обводя взглядом всех своих возлюбленных.

— Да, мы в порядке, — ответили они.

— Нам нужно вырваться из Вечной тюрьмы как можно скорее, — сказал Зак. — Чем дольше мы здесь остаемся, тем меньше шансов, что мы когда-нибудь покинем это место.

— Давайте сделаем это, — сказала я, вскидывая руки и позволяя своей силе взорвать замки и двери.

Они не сдвинулись с места. Я попробовала еще несколько раз, но безрезультатно.

— Моя сила здесь отключена, — сказала я, не в силах скрыть тревогу и ужас в своем голосе.

Мои пары схватились за прутья, пытаясь согнуть их или раздвинуть пошире, струйки дыма поднимались от их кожи там, где они касались металла. Запах горелой плоти ударил мне в ноздри.

— Остановитесь! — Я закричала, ненавидя наблюдать, как моим парам причиняют боль. — Если бы это могло сработать, Титаны давным-давно выбрались бы из своего купола. Мы должны быть умнее.

И все же Пакстон отказывался сдаваться. Он стиснул зубы, не обращая внимания на жгучую кислоту, пытаясь раздвинуть решетку, разделявшую его и меня, пошире, чтобы оказаться со мной в одной камере.

— Пакстон! Я сказала, остановись! — Я закричала на него. — Почему ты продолжаешь причинять себе боль, идиот? — Я бросилась к нему, отрывая его пальцы от прутьев.

Он прищурился, глядя на меня.

Может быть, я смогу заставить прутья согнуться?

Я вспомнила, что когда я прикоснулась к прутьям, удерживавшим моего отца, я получила только укол. Защищенный металл не обжег меня. Возможно, я смогу справиться с этими прутьями. Как дочь титана, я обладала достаточной силой.

Я схватилась за решетку, кислотный ожог содрал кожу с ладоней. Я вскрикнула и отпустила ее, когда до меня дошло, что Вечная тюрьма была создана для того, чтобы держать осужденного за решеткой. В прошлый раз я пострадала только от укола, потому что не была заключённой, но теперь была.

Все мои пары кричали мне, чтобы я держалась подальше от решетки, затем Зак, Аксель и Гектор ругали и проклинали Пакстона за то, что он не защитил меня.

Всегда альфа-самцы.

И все же мы все были пойманы здесь в ловушку, беспомощные и бессильные. Страх заполнил все мое существо, и лед сковал мои вены. Мы все сгнием здесь, пленники самой легендарной тюрьмы в мире. Мои пары сгниют здесь. А Гектор был смертным. Мое сердце остановилось. Он умрет задолго до всех нас, сбудется мой худший кошмар.

Гектор порезал себе ладонь лезвием.

— Гектор! — Закричала я.

— Не переживай, Ягненок, — сказал он. — Я работаю над рунами, чтобы взломать дверь. Мы вытащим тебя отсюда.

Гектор был мастером в оберегах и рунах. Смертный или нет, он не утратил своей хватки.

Он обмакнул пальцы в свою кровь и начал рисовать руны на дверном проеме своей камеры. Раздался шипящий звук, и в воздухе запахло горелой плотью. Но Гектор продолжал рисовать.

Я тяжело дышала, жалея, что не могу быть там, чтобы помочь ему. По крайней мере, я могла бы пожертвовать свою кровь. Затем Зак и Аксель тоже порезали ладони и предложили свою кровь для использования Гектором. Мои пары снова работали вместе, чтобы вытащить меня.

Пакстон сбросил рубашку, обернул ею руки и снова схватился за прутья между нами, чтобы раздвинуть их пошире. Ткань превратилась в пепел, как только коснулась металла. Пакстон выругался.

Я тоже выругалась.

— Пакстон, прекрати, — прошипела я. — Если хочешь, чтобы тебе было больно, я могу дать тебе по голове!

Затем последнее предупреждение моего отца прозвучало у меня в ушах.

— Ta sun sumac drain rain flame, — сказал он.

Я сосредоточилась на языке Титанов и поняла, что понимаю его. Фраза означала Пробуди Живое Пламя.

Папа знал о Пламени во мне, и он говорил мне, что это единственная сила, которую Вечная тюрьма не может свести на нет.

Я пристально посмотрела на Пакстона с новым интересом. Он выхватил меч и рубанул по прутьям, полетели искры, когда звон металла эхом отразился от купола.

Затем я двинулась на него, покачивая бедрами, как суккуб. Полубог Моря застыл и уставился на меня с голодом и вожделением, которые могли расплавить мои трусики до капли обжигающей жидкости. Так всегда было с моими парами. Один их взгляд или одно прикосновение — и мне конец.

Наше желание друг к другу горело так ярко, что нам даже не нужно было зажигать спичку.

— Лютик, — прошептал Пакстон.