Магическое пламя

— Ты прошла через все это дерьмо, моя наследница? — Отец был в ярости. — Все твои враги и мучители умрут медленной, ужасной и дерьмовой смертью! — Его булава полоснула Кроноса по ноге и попала в цель.

— Никого не волнует, через что ты прошла, демоническое отродье блудницы, — прорычал Посейдон.

— Это не для твоих ушей, засранец, — сказала я.

Мама выгнула изящную бровь.

— Я думала, что Боги — мудаки. Нет? Мне все равно. Они отвратительны в любом случае. — Она сурово посмотрела на меня с суровой любовью и положила свою прохладную руку мне на плечо. — Не анализируй, мое храброе дитя. Не переусердствуй. Почувствуй каждый пульс жизни в этом мире и постарайся понять, где мы находимся. Ты была рождена Правительницей, Принцессой Пустоты. Теперь повелевай по праву рождения.

Я сделала глубокий вдох и освободила свой разум. Я освободила свой дух.

Я почувствовала своих парней, беззаветно любящих и преданных мне и полных ярости по отношению к нашим врагам. Затем маму и папу, гордящихся мной.

Я почувствовала сущности изначальных Богов — порочных, высокомерных, жадных, могущественных и несправедливых. Я чувствовала Титанов, их полубезумную и дикую натуру. Я чувствовала тюремных стражей — кто-то был на моей стороне, а кто-то нет.

Среди моря жизни в Тартаре я также чувствовала монстров и чудовищ, которых мама хотела, чтобы я призвала. Они были полны голода, слепой ярости и страха.

Это были те самые подопытные, о которых упоминал Тартар, указывая на красный купол.

Я обратилась к их разуму, и они ответили на мой зов. Теперь я знала, что, пока мы были в долине, чудовища никогда не хотели причинить мне вреда — их просто тянуло ко мне, хотя они и хотели съесть моих суженых. Я позволила панике затмить мои суждения. Если бы я тогда знала, как ими командовать, они были бы моей армией и последовали бы за мной в эту битву.

Здесь у меня тоже была армия чудовищ.

Мама говорила, что каждое существо подчинится моей воле.

Я извлекла нить своего Пламени и направила ее на красный купол.

Искрясь, она прошлась по защищенному замку и погрузилась внутрь. Щелчок. Много щелчков. Нить моей силы отперла двери камер и распахнула главный вход в купол.

Тартар повернул голову в сторону красного купола, затем обратно ко мне.

— Принцесса, что ты наделала?

— Я исправляю твои ошибки и освобождаю моих прекрасных чудовищ, — сказала я с ледяной угрозой в голосе. — Ты больше никогда не будешь держать их взаперти или экспериментировать над ними.

Хор завываний сотряс купол, затем сотни монстров, сплошь с рогами, шипами, клыками и когтями, ринулись из дверей на моих врагов.

Мой бывший Адский пес сражался рядом с мамой и яростно выл в ответ.

— Охраняйте моего Ягненка! — Крикнул Гектор. Он поднял крылья и расправил их во всю длину, чтобы защитить меня, готовый сразить монстров.

— Чудовища мои, — сказала я своим парам.

Стражи и Титаны развернулись и побежали к воротам. Те, кто решил остаться и сражаться, вскоре были окружены моими монстрами.

И нам оставалось только позаботиться о Богах.

— Дай волю своему истинному Пламени, дочка! — Позвала мама.

Пока я сдерживала Богов, чтобы испытать Живое Пламя, я узнала, насколько разрушительным было мое Пламя. Оно должно было разрушить миры и погасить звезды вместе с Богами и всеми существами в них.

Эта великая сила искушала и изменяла меня. Власть развращает, и древние Боги были тому ярким примером. Я вздохнула, колеблясь.

— Доверяй себе, Белль, — сказала мама. — Пришло время.

— Мы доверяем тебе, любимая, — подбодрил ее Гектор.

Мои пары кивнули, образовав вокруг меня защитный круг.

Я должна была закончить этот бой.

Я позволила себе свободно упасть и высвободила Живое Пламя.

Тогда я летела среди звезд, соревнуясь со скоростью света и двигаясь параллельно времени. Я больше не была плотью и костями.

Я была чем-то большим. Гораздо большим. В моем Пламени кружилась целая галактика ярких звезд, ищущих утешения и нашептывающих секреты.

Я могла разрушать и могла созидать.

Прямо сейчас я могла бы обратить Богов и Титанов, всех до единого, в прах.

Я смотрела на свою добычу с отстраненным чувством, но потом подумала о своих возлюбленных.

Неужели я сделаю их сиротами? Кровные узы не определяют семью. Но я все равно могла бы проявить милосердие к своим врагам ради своих суженых. Их отцы-психопаты были властолюбивыми, злобными и бессердечными, но они все равно были отцами моих возлюбленных.

Я могла уничтожить Богов и миры, но выбрала милосердие, потому что могла.

Вокруг меня раздавались крики и ругательства. Мама злобно и победоносно рассмеялась.

Мое тело исчезло. На его месте был пылающий ветер, кружащийся, как радуга звездного света и огня.

— Где моя пара?! — Взревел Гектор, взламывая силовое поле Богов своим мечом и крыльями. — Что вы сделали с моим Ягненком, ублюдки?

Зак, Пакстон и Аксель присоединились к его атаке в слепой, ледяной ярости.

— Отзови свою чертовку! — Аид закричал, его некогда устрашающий свет смерти слабо колыхнулся и погас.

— Что она с нами делает? — Посейдон закричал от боли. — Она уничтожает нас. Она пожиратель миров и богов! Нет! Нет! Нет!