Магии не существует, или Криминальный репортер (СИ)

Читал пуштарий долго. Стало жарко и душно. В воздухе чувствовалось приближение грозы. Временами налетал порыв ветра, прижимал к земле чадный дым. Тогда дышать становилось совсем уже нечем. Интересно, как мужик терпит рядом с огнем?

Тень от часовни сместилась, накрыла кунду. Вылив в костер последние капли масла, голландец произнес какую-то фразу, и между рядами сидящих на земле людей побежали служки с подносами, полными конфет и фруктов. Каждый брал горсть лакомств и вставал в очередь, чтобы бросить их в огонь.

Женщина с подносом, направившись было в нашу сторону, зыркнула на Шамана и обошла его по широкой дуге — видно, он со своей любовью к халяве успел всех достать. Шаман обиделся, сделал вид, что происходящее его не касается.

Ко мне подошла одна из теток, что шугали нас утром:

— Что же вы ягию не совершаете?

— Да вот, не запасся ничем. Не знал.

Она поманила служку с подносом, протянула мне горсть конфет:

— Отдайте это огню. Главное, жертвуйте от души.

Я ощущал себя полным идиотом. По-моему, публичное сжигание кондитерских изделий — занятие более чем абсурдное. Однако послушно пошел к яме, кинул конфеты. Правда, огня в кунде уже не было, его затушили яблоками и бананами. Лишь чадили пропитанные маслом угли. Интересно, считается ли совершенной ягия, если подношение огню даже и не думало гореть? Видимо, да: дама, милостиво кивнув, удалилась вниз по тропинке.

— Ну ты даешь! — Хихикнул подошедший со спины Шаман.

— А чего?

— К Раджане клинья бьешь?

— К кому?

— Тетка эта — Раджана. Она тут из самых главных. У нее муж — какой-то "крутой", а она на религии тряхнулась. Два года в Индии тусовалась, потом сюда приехала. Ашрам, считай, на половину на ее бабки существует. И так людям помогает. Виталику-паралитику за курс лечения заплатила, матери Кольки-дурачка от нее вроде как пенсия. Так что не теряйся!

— Так я же не паралитик.

Шаман гнусно хихикнул:

— Говорят, ей здоровые тоже нравятся.

Наконец-то мне открылась тайна буквы "зю"! Ею оказалась мантра "ОМ", начертанная на воротах.

Олег толкнул калитку:

— Счас просад раздавать будут. Похаваем нахаляву. Правда, у них все без мяса, но ничего, прикольно. Прикинь: сладкая редиска! С медом!

Шаман так и горел желанием познакомить меня со всем и со всеми, заслуживающими внимания. У меня от его активности уже слегка кружилась голова. Но есть хотелось.

— Разувайся! — С видом завсегдатая скомандовал он, когда мы вошли в сени добротного двухэтажного дома, стоявшего в глубине двора.

На участке был не один дом, а три. Тот, что выходит окнами на улицу — обычная деревенская изба, только обшита вагонкой да раскрашена в попугаистые цвета. В глубине участка, там, где, вероятно, раньше были туалеты и стайки — сияющий облицовочным кирпичом двухэтажный коттедж с высокой мансардой. Третий дом — нечто непонятное, то ли перестроенный сарай, то ли барак. По периметру участка — низенькие сараюшки и клумбы. У скамеечки среди цветов щебетала стайка молоденьких девушек. Увидели нас, они захихикали.

— Девчата наши. Тут тусуются. Дуры, без снаряги приехали, думали, что здесь, как на фестивале, в любую палатку впишут. — Тарахтел Олег. — А здесь за сутки надо сотку платить, как в гостинице, а селят в сараях да на чердаках. Добро, если какие матрасы дадут. А так спальное свое надо. Да еще в пять утра на арати будят. В столовой по очереди работают. Сейчас праздник, а месяц назад на стройке еще заставляли работать! К Ново-Ратри спешили! Правда, кормят от пуза.

Трапезная занимала весь первый этаж нового дома. Длинные деревянные столы, окошечко раздачи, как в школьном буфете. Каждому желающему выдавалась пластиковая тарелка с чем-то непонятным. На проверку оказалось — вареная свекла с орехами, приправленная какой-то патокой.

— Ешь! Просад — дело святое. — Олег продолжал болтать даже с набитым ртом. — Они тут его по всем правилам готовят. От всякой скверны и проклятий очищают.

Я недоверчиво поковырялся в тарелке, заставил себя проглотить несколько кусков приторно-сладкой массы:

— Они что, нормальной картошки не могли сварить? Тоже — не мясо.

— Молодой человек! Вы вообще-то представляете, куда пришли? — Вмешалась в наш разговор неизвестно откуда материализовавшаяся за моей спиной Раждана.

Я чуть более внимательно взглянул на свою утреннюю знакомицу. Худощавая блондинка лет тридцати пяти, белесые ресницы, остренький носик, и при этом — никакой косметики. Яркий тайский балахон ей — как корове седло, только подчеркивает бесцветность лица. Бывают такие женщины, которым косметика просто необходима. Без нее они — как недопроявленная фотография. Обычно это или стервы, или дуры. Поэтому я постарался улыбнуться как можно более обворожительно:

— Не совсем. Я здесь впервые, стараюсь понять: что к чему.

Раджана благосклонно приняла мои извинения:

— Вся пища готовится по принципам аюр-веды и с соблюдением необходимых ритуалов.

— Э-э-э, — выдавил я из себя, — может, привыкну…

Но оказалось, что я обращаюсь уже к пустому месту — дама успела упорхнуть на кухню.

— Ты что, больше не будешь есть? — Поинтересовался Шаман.

— Нет.