Магия-11

Бог мой, грозный, но добрый Владыка!

Молю Тебя, мой Творец,

Всемилостливый Отец,

Пошли ко мне Ангела Михаэля!

Милосердный Господь,

Ты, Который держит все ключи небесных потоков,

Ты, в Чьих руках вся влага и вся суша,

Ты, Чья слава вечна и бесконечна.

Ты по милости Своей питаешь людей и зверей,

Ты, в Чьих руках смерть и жизнь,

Ты Сам волен миловать и судить.

Молю Тебя, Боже,

Будь ко мне добр, как ко всем тоже,

Пошли ко мне Ангела Михаэля,

И пусть велит Он и Тетраграмматон умножить,

И приумножить все 36 цифр квадрата Солнца

Именем Бога, Вечного и Живого!

Цифры! Умножайтесь и без конца повторяйтесь.

И, все мои желания, именем Бога исполняйтесь.

Господи! Да избавлюсь я от своей нищеты.

36 чисел, по оси Солнца вращайтесь,

Во сто крат умножайтесь и прибавляйтесь,

И пусть так же умножатся и приумножатся

В доме моем добро, злато и серебро.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков.

Аминь

Книга о моей бабушке Евдокие (главы из новой книги)

Только одно утро

Я проснулась. Сумерки. В комнате потрескивают дрова, и я слышу тихую бабушкину речь. Она низко склонилась к поддувалу и монотонно говорит заговорные слова:

Печь, моя мать, велю тебе мои слова взять,

Через трубу свою на ветер их выгонять.

Пусть бы они спешно по ветру буйному шли,

Раба Божия Федота нашли

Да к рабе Божией Настасье привели.

Матушка печь, ты можешь любое яство испечь.

Испеки ты мне раба Божия Федота,

Чтобы сердце его стонало и ныло,

К рабе Божией Настасье не остыло.

Хоть бы ты его доняла

И от рабы Марьи к рабе Настасье прогнала.

Ходил бы он возле жены своей жеребцом,

А к Марье бы от жены шел мерином.

Будьте вы, все слова мои,

Крепки, лепки,

Заговористы и убористы.

Печь, моя мать, не дай моего слова поломать.

Ключ. Замок. Язык.

Аминь. Аминь. Аминь.

Я услышала тихие всхлипывания и сразу же догадалась, что это плачет пришедшая к бабушке соседка. Муж у нее загулял, и она приходит к нам по зорям уже третий день подряд.

«Не реви, – приказала бабушка, – все сладится, обида забудется, а сердце твое с его сердцем слюбится. Ступай, мне еще нужно утренние молитвы почитать».

Скрипнула дверь – это Настасья пошла домой. Я тут же свернулась клубком, пытаясь продлить свой сон, но бабушка, приметив, что я проснулась, негромко, но твердо сказала: «Вставай, душа моя, давай Богу за людей помолимся, а потом я тебя вкусненьким чаем с вареньицем угощу. Вставай, касатушка, сон мил, но молитва нужней».

Прочитав утренние молитвы, мы стали пить чай с вареньем. Однако в дверь вскоре постучали. Я привыкла, что с раннего утра к нам приходили люди. Бабушка принимала это как должное, и я никогда не замечала, чтобы она раздражалась тем, что ее тревожили в любое время суток.

Калека без рук и без ног

На подводе привезли калеку. Я видела разных больных, но вид этого человека меня сильно напугал. Бабушка, как только увидела больного, у которого была видна только голова, быстро взглянула в мою сторону.

Мне, девятилетнему ребенку, было действительно страшно видеть изуродованное тело. Пока калеку раздевали, бабушка присела возле меня на корточки и сильно дунула мне в лицо. Я смотрела в ее темные глаза и чувствовала, как все вокруг меня начало меняться. Вначале бабушкины губы двигались быстро, и я ясно различала то, что она произносила. А потом она стала говорить тише и медленнее.