Магия-5

И я перестала с ним спорить. Вдохновленный, он рисовал эскизы памятника и тут же показывал их мне, ожидая одобрения. Я же почему-то даже смотреть на них не могла – так мне было жутко.

Наконец он решил, каким должен быть его памятник. На рисунки был изображен сидящий человек, слегка откинувшийся назад. В позе его чувствовалась усталость. Одна рука свисала за спинку стула, в другой были палитра и кисть. На рисунке он был очень похож на себя. Лицо было задумчиво и красиво…

Я еще раз попыталась отговорить мужа, втолковывая ему, что, возможно, он проживет еще 60 лет. Все это время памятник будет стоять в мастерской – да это же просто нелепо! Был бы он болен или стар, я бы еще могла это понять, а так – дурь и больше ничего. К тому же мрамор или гранит для памятника очень дорого стоит.

Но надо знать моего мужа – если он что-то решил, его бесполезно разубеждать. Все свободное время он делал памятник. Я не входила к нему в мастерскую с того самого дня, как он начал работу над ним, мне это было неприятно. Да и потраченных денег было жаль.

Прошли месяцы, и однажды муж сказал:

– Пойдем, Карина, я покажу тебе свое надгробие. – И засмеялся.

Смех его мне не понравился, я ощутила в нем некую неискренность и, как бы сказать, – страх.

Мы вошли в мастерскую. Памятник меня поразил. Я всегда знала, что мой муж очень талантлив, но то, что я увидела, не передать никакими словами. Казалось, что это он сам сидит на стуле. Именно мой муж или его двойник. Вам наверняка приходилось видеть выкрашенных в серебряную или бронзовую краску живых людей – так иногда делают в рекламных целях или для какого-нибудь шоу. Вот и памятник был… живой. Все было исполнено с величайшим умением и абсолютной точностью. На руках видны были все прожилки и вены. Рукав был слегка измят, как это бывает на самом деле. И пуговицы настоящие.

Я очень люблю своего мужа и хорошо знаю его тело. Памятник в точности повторял оригинал: морщинки, складки у губ, брови и волосы – все было абсолютно таким же.

Я расплакалась, а муж засмеялся:

– Чего ты плачешь, я ведь живой и умирать пока не собираюсь.

Но я кожей чувствовала приближение беды. Не выдержав, я подбежала к памятнику и закрыла его покрывалом. Муж не возражал, чувствуя мое настроение.

Ночью я неожиданно проснулась. Муж спал, дыхание было ровным. Но что-то не давало мне спокойно уснуть.

И вдруг мне показалось, что рядом что-то шуршит. Я встала и пошла по коридору к кухне, решив, что это наш кот, проголодавшись, гремит своей миской. Поравнявшись с мастерской, я заметила, что из-под двери пробивается слабый свет. «Опять не выключил светильник», – разозлилась я и раздраженно толкнула дверь.

Памятник стоял без покрывала. Тень от него легла на стену. Свет так исказил черты знакомого лица, что вместо задумчивого выражения на нем играл хищный оскал, будто памятник смеялся надо мной, зло и ненавидяще.

В голове резко зазвенело, наверное, от испуга. У меня никогда не было обмороков, как я упала – сама не понимаю. Очнулась я от того, что муж брызгал мне водой в лицо. Я лежала на полу, памятник был закрыт покрывалом.

– Зачем ты снимал покрывало! – спросила я мужа. Он, видимо, не понял моего вопроса, но потом, переспросив, ответил, что памятник не открывал. Затем он меня спросил, зачем я пошла в мастерскую. Я ответила, что хотела выключить свет, который он забыл выключить.

– Но ведь ты лежала в темноте! Я услышал стук, вскочил, побежал – ты была на полу, а свет был выключен, – пожал плечами он.

Уверяю Вас, Наталья Ивановна: памятник был без покрывала, я видела хищную, злую улыбку на мраморном лице. Свет горел! Иначе как бы я все это смогла разглядеть. Да и не стала бы я заходить в мастерскую, если бы там было темно!

Утром я сказала мужу:

– Отвези памятник куда хочешь, можешь поставить его в сарае на даче, но в доме я его не потерплю!

На даче мы бываем редко. Я не любительница возиться с грядками, да и мужу вечно некогда. В общем, памятник вместе с покрывалом перекочевал в сарай…

Через месяц муж уехал заключить договор на портретные работы. Он обещал вернуться через неделю, не позже. Первые три дня я посвятила генеральной уборке. Потом сходила к портнихе. Та сказала, что я плохо выгляжу, и посоветовала мне сходить к косметологу.

В ту ночь я плохо спала. Мне снились умершие родственники со стороны мужа, а именно его дядька. Он был известным дантистом. Санировал членов правительства и их жен. Вижу, будто подходит он ко мне в черном костюме, в шляпе и с тросточкой. Поверх ботинок надеты калоши. Открывает красивую подарочную коробку, а в ней – каменная челюсть, но один зуб у челюсти золотой. Зуб так сверкает, что больно смотреть. Я спрашиваю:

– А почему челюсть каменная, ведь ее носить будет тяжело? Думаю, что моему мужу не нужен такой протез. И вообще, когда он успел ее заказать?

И тут гость в черном говорит голосом моего мужа:

– Заказал 24 июня 1999 года, в семь часов вечера, а готов заказ был вчера около трех часов дня.