Магия абстракций

Я до сих пор считаю остров своим единственным домом. Я здесь родилась и собираюсь прожить тут всю жизнь. То, что я перестала ходить по тропам на поляну не означает, что я отвергла свой дом. И ещё. Я не добралась до того маленького островка, чего вы от меня так ждали, потому что плохо плавала и боялась утонуть, а вовсе не потому, что намеренно захотела вас предать. Не желая понять и разобраться, вы просто слепо обиделись на меня, а ещё изуродовали, чуть не убили, заставили три года жить в постоянном страхе. При этом забыли, что когда-то любили меня и считали своей. Вот что на самом деле является истинным предательством. Обида и слепая жестокость, которую вы проявили по отношению ко мне, как раз и есть часть детского мышления. Так вы допустили ужасную ошибку – насильно вынудили меня сбежать, хотя сами, похоже, хотели обратного. А ещё довели меня до того, что я испытала абсурдную вину за смерть бабушки. Это ложь, потому что виноват в ней только один несчастный алкаш, зарезавший её.

Все эти годы вы могли просто поговорить со мной, но вместо этого украдкой следили, накапливая обиды. Обратите внимание, что сейчас я вернулась сюда по своей воле, чтобы разобраться с вами лицом к лицу. Так способны поступать только взрослые люди. И пусть лучше я буду иметь гнилой и омертвевший разум, чем быть, как вы! Трусы! Мрази! Проваливайте обратно в свой тоннель и заберите с собой ваш сраный огонёк! А я останусь здесь, потому что Канонерка – мой дом!

И ещё. Очевидно, и вы, и я тесно связаны с этим островом, поэтому я выполню ваше желание и схожу к тем развалинам. К тому же мне самой когда-то хотелось. Это ведь вы ведь устроили эту зиму посреди лета? Очевидно, с целью убить меня, но вместо этого организовали удобный проход к островку. Прекрасно, спасибо. Теперь уёбывайте и не смейте больше появляться.

Некоторое время между мной и тенями висит тишина. Затем они начинают расползаться на рваные куски. Огонёк подплывает ближе – они медленно всасываются в него, пока не исчезают совсем.

Я остаюсь одна напротив огонька. Он резко устремляется в область моей груди. В этот момент Костя хватает меня и отбрасывает в сторону. Огонёк, словно комета, пролетает сквозь дыру в коряге и закатывается за полоску между небом и морем, откуда в первый раз появился в виде солнца.

Костя отпускает меня, подбегает к коряге и вырывает её вместе с огромным корневищем, а затем кидает с отвесного берега. Коряга громко ударяется о воду, после чего идёт ко дну.

Мы с Костей снова смотрим друг другу в глаза. Почему-то в этом есть что-то трагичное. Недавно Костя признался, что считает меня красивой. То же самое могу сказать о нём. Под париком настоящий потоп. Пот стекает по лицу и шее, быстро застывая на морозе. Я снимаю его, обтираю лысину – пальцы свободно катаются по ней, не встречая никаких препятствий. Полосок больше нет, шрамы исчезли. Костя как будто тоже понял это, потому что смеётся, подбегает ко мне, крепко обнимает и закруживает в воздухе. Затем мы просто стоим в крепких объятиях.

– Костя, мне нужно ещё кое-куда сходить. Это рядом. Я буду рада, если ты пойдёшь со мной.

– Конечно, идём.

Ещё немного продвижения на юг, и мы останавливаемся на каменистом пятачке, который раньше я считала крайней точкой Канонерки. Но на самом деле ей является маленький островок. Вот он – осталось совсем чуть-чуть пройти по льду.

Мы ступаем на берег островка. На нём – край развалившейся каменной стены. Возможно, когда-то это был дом. Очень давно, потому что таких стен больше не строят. Кроме нагромождения камней тут ничего нет. Что по мнению теней я должна была здесь найти? Обхожу островок вдоль и поперёк, обследую каждый сантиметр – ничего. Копаясь в земле, обращаю внимание, как на шее болтается мой плёночный фотоаппарат. Разве он висел на мне всё это время?

Я настолько увлекаюсь поисками, что в какой-то момент срываюсь с этой проклятой стены. В секунды, пока лечу спиной на камни, я вспоминаю серьёзное лицо бабушки и её слова: «Ничего в жизни не происходит просто так. Все страдания для чего-то нужны. А полное избавление от страданий означает конец».