Магия без правил

Много они понимают! Особенно сейчас.

– Вы едете или как? – раздраженно спросила Ирка, взбираясь в седло Леонардо.

Графиня и цыганенок молча полезли в коляску. Мотоцикл прощально заржал – и въехал в клубящуюся серую мглу квестового перехода.

Глава 16 Мент на один зубок

Редкая осенняя морось оседала на покрытых пороховой копотью лицах. Ирка ловила капли губами и подставляла под них ладони, растирая оседающую влагу по черным от грязи рукам. На ногти она старалась не смотреть – когда собственными… ну, пусть не руками, пусть лапами, выкапываешь целую землянку, так с этим даже день на бабкином огороде не сравнится.

– Не знаю, что бы сейчас за ванну отдала, – страдальчески пробормотала Ирка, яростно лохматя волосы. Голова от набившейся земли невыносимо свербела. А может, это она от волков блох набралась? Кошмар!

– Ах, как вы правы, панна Ирина! – горестно вздохнула Татьяна, пытаясь пальцами разобрать колтуны, в которые превратились еще недавно такие романтические локоны. Волосы ее потемнели от густо покрывающей их грязи, гари и пота, так что из светловолосой Танька превратилась в невразумительно-пегую. – Да и пахнет от нас с вами похуже, нежели от скотных девок, – понизив голос до едва слышного шепота и пугливо оглянувшись на Богдана, поделилась графиня и попыталась расправить изодранный и грязный до невозможности лиф бального платья. На обрывки юбки она из чувства стыдливости даже и глядеть не могла. – Хорошо истопленная баня была бы сейчас весьма кстати. – Глаза у Таньки стали мечтательными. – Или хотя бы тазик для умывания. – Девчонки в унисон жалобно вздохнули.

– Ай, нежные какие, ай, барыни! Умываться им подавай, кофий подавай, булочки горячие подавай! – презрительно фыркнул Богдан. – Главное – на воле мы! – пристукивая каблуками сапог по булыжнику мостовой, цыганенок прошелся гоголем. – Воля ветром обдует, воля дождем обмоет! У цыгана воля есть – ничего цыгану больше не надо!

– Неплохо бы только знать, где именно у господина цыгана есть его воля, – язвительно процедила графиня, озираясь по сторонам.

– Где – как раз ясно, – проворчала Ирка. – В Каменец-Подольском, где еще! Мы ни в одном туре далеко не отклонялись. Вопрос – когда мы в Каменец-Подольском?

Троица дружно заозиралась по сторонам. Они стояли на пустынной, мощенной булыжниками площади. Сквозь ночную мглу, особенно густую в преддверии тусклого осеннего рассвета, блекло проступали светлые стены городской ратуши. Напротив – силуэты старинных домов, чуть дальше темными полосами на темном небе виднелись церковные шпили.

– Все как у нас! – в один голос объявили графиня и цыганенок. – Кажется, ничего не изменилось!

Ага, вот то-то и оно! Если и для цыганенка, чей табор свел коня еще у… как его… у папа панны графини аж до ее рождения… и для самой панны графини, жившей под Каменцом в эпоху Устима Кармалюка, – если для них на этой площади ничего не изменилось, то для самой Ирки… Для Ирки на этой площади тоже ничего не изменилось! Мостовая старинная? Старинная! Ратуша старинная, дома старинные – все точно так было, как в самый первый день, когда они с ребятами (с Богданом и Танькой, а не с этими цыганом и графиней!) перешли мост, ведущий в старый город. Еще не зная, что проклятие Бабы Яги зашвырнет их и в Средневековье, и в XIX век, и в Великую Отечественную войну, и к цыганам, и к инквизиторам, и к матёрым зайцам, и в нынешнее непонятное когда, в котором их поджидает неизвестно что, но уж точно – ничего хорошего!

– А вдруг мы попали в… прошлое? – замирающим шепотом прошелестела Татьяна.

Ирка приподняла брови: что, интересно, эта графиня из XIX века называет прошлым?

– Что, ежели мы в 1672 году? – испуганно продолжала Татьяна. – Когда 100-тысячное турецкое войско подступилось к стенам Каменца и после долгой и кровопролитной осады овладело крепостью?

– Кино вроде было такое… Старое… «Пан Володыевский», кажется. Там еще какие-то себя вместе с крепостной башней взорвали, – с сомнением пробормотала Ирка. А что? Учитывая бурную фантазию их ведущего – с этого упыря недоразвитого станется запихать их в осажденный город! И вместе с крепостью взорвать! Впрочем, если кино не старое, а новое, еще хуже. Казаки из «Тараса Бульбы» под стенами города – тоже радости мало. А задание – с Михаила Боярского в роли казака Шило его драную кацавейку содрать…

– Я не знаю, что такое кино! – взвизгнула Татьяна, похоже, сама себя запугавшая окончательно. – И еще я не знаю, что мы станем делать, ежели сейчас откуда-нибудь с Татарской улицы, – Танька махнула рукой в сторону выходящих на площадь улочек, – выскочат жаждущие крови турецкие янычары…

Со стороны улочки послышался нарастающий шум… Потом блеснули огни ярко-желтого и мерцающего синего света… и на площадь выскочил сверкающий фарами и мигалкой милицейский «уазик».

– Ой! – дружно сказала вся троица.

– Менты! – с умилением разглядывая «уазик», выдохнула Ирка.

– Не янычары! – так же умиленно вздохнула Татьяна… и вдруг шагнула навстречу машине, прямо под колеса.