Магия без правил

Ирка молча поднялась и направилась туда, где был спрятан мотоцикл. Замаскированная ветками дверь в укрывище отлетела в сторону.

– Повезешь меня Богдана спасать? – Ирка погладила черный борт.

В ответ мотоцикл тихонько заржал глушителем и сам собой завелся.

– А мы цо ж? – возмутился Ковальский. – На цього пшеклентого полисуна вже давно полюйемы. Нам полянку бы вернуть, – он подозрительно прищурился на Ирку, став потрясающе похожим на японца. Мохнатого, ушастого и серого. – Чи ли советские товарищи матёрым зайцам не доверяют?

– Мы уже не совсем советские, – пробормотала Ирка, а вслух сказала: – Что вы про этого полисуна знаете? Ну, что он делает, когда своих волков не пасет?

– В карты грае, – быстро ответил Ковальский. – Весь их род до карт жадный.

– На деньги? – поинтересовалась Ирка. Денег у нее нет, и вряд ли у Ковальского с Бразаускасом что найдется.

– Яки гро́ши? – презрительно скривился Ковальский. – На их паршивые фашистские рейхсмарки? На що они полисуну? На цих он грае… Ну… Тобто…

Ирка с удивлением увидела, как оба матёрых вдруг отчаянно засмущались.

– На Пана Бога! – наконец воскликнул Ковальский. – Та на зайцев же вин грае, на зайцев! На обычных зайцев, не на матёрых.

Ирка с трудом сдержала улыбку, видя, как матёрые внимательно-внимательно – чтоб не встречаться с Иркой взглядами – рассматривают собственные автоматы. Будто чего там не видели. Ну конечно, зайцы обычные, хоть и не матёрые, но все равно – позорный для всего рода факт. А что, если…

У Ирки даже перехватило дыхание.

Ей тоже было стыдно – она не собиралась втягивать этих настоящих, матёрых вояк в свои дела. Но теперь, когда Танька и Богдан в плену, – какой там стыд!

– Ковальский! Бразаускас! – прочувственно сказал Ирка. – Вы нам уже так помогли! Мы вам так благодарны! Вы не сердитесь на меня сейчас, пожалуйста, это, конечно, очень нехорошо с моей стороны… – Ирка поглядела на них совершенно отчаянными зелеными глазами. – Но я вас съем!

Глава 15 В ставке полисуна

Сторожевой волк вслушивался в лес. Лес никогда не бывает безмолвным, лес всегда шуршит, шелестит, вздыхает. Лес растет, крадется, дышит, любит, ест, умирает… И все это бесконечное смешение звуков не представляло для волка ни малейшего интереса. Лесные жители напрасным любопытством не страдают, а долетавшие до чутких ушей звуки не сулили ни опасности, ни добычи.

Сторожевой волк внюхивался в лес. Лес пах осенью, подбирающимися холодами, бродящей вдалеке дичью… Тянуло бушевавшим недавно огнем и отвратительной вонью металла, но эти запахи были далеко и опасности не несли. Позади, на поляне, спала вымотанная долгой охотой и боем стая. Хозяин изучал принесенную ему верными волками немалую добычу. Волк сторожил. Волк был очень опытен и уже давно не ошибался. Волк твердо знал, что возле обители Хозяина и призванной им стаи нет ничего опасного. И чужого тоже нет нико…

Кусты раздвинулись прямо перед волком, и на ведущую к поляне тропу выкатил мотоцикл. Верхом на нем сидела девчонка.

Волк замер, зная, что в темноте ночи его серая шкура сливается с блеклым фоном ветвей, превращая его в невидимку. Девчонка крутанула руль, и яркий свет мотоциклетной фары ударил волку по глазам.

Поняв, что обнаружен, зверь предостерегающе зарычал.

Девчонка рыкнула в три раза грознее и оскалила внушительные клыки, взблеснувшие в темноте.

Мотоцикл яростно заржал и притопнул колесом.

Волк ошизел.

Был бы он человеком, быстро и с облегчением сошел бы с ума, и плевать ему тогда на рычащих зубастых девчонок и ржущие мотоциклы. Но это был старый, опытный лобан. Он просто припал на брюхо и начал медленно-медленно отползать прочь. Потом подпрыгнул, как щенок, развернулся и помчался со всех лап. Уже на бегу вспомнил, что, завидев нежданную гостью, должен был подать стае тревожный клич – и не подал. Быть ему теперь волком-одиночкой, не видать ни стаи, ни Хозяина. А может, оно и к лучшему – изобильная мертвечина, к которой каждый раз выводил стаю призвавший их Хозяин Волков, сытна и безопасна, но зверь уже давно соскучился по настоящей, свежей дичи. Да и от рычащей и скалящейся то ли человеческой девчонки, то ли вышедшей на свою охоту хортой борзой шибал сытный заячий дух. Сколько ж она их сожрала?

Ирка хмыкнула вслед улепетывающему сторожу и аккуратно повернула мотоциклетную ручку.

– Давай потихонечку, – пробормотала она, поглаживая мотоцикл.

Мотоцикл покатил по тропе туда, где сквозь нависавший над полянкой плотный ночной туман трепетал жиденький огонек.

Легко лавируя, мотоцикл пробирался между лежащими на поляне волками. Мягкие, обшитые резиной колеса прошли впритирку к кончику чьего-то носа – изумленно тявкнув, дремлющий зверь вскочил. Колесо слегка дрогнуло, и в ответ послышался возмущенный визг – все-таки кому-то невезучему хвост они отдавили.