Магия большого города. Журналистка

Пребывая в ступоре, я машинально вложила в предложенную длань грязный платок. Журналист поморщился, сунул его в карман не глядя и снова протянул мне руку. Ему, казалось, все равно было, испачканы мои пальцы в краске или туши с глаз.

Возможно, он просто не слышал о таком типе магии? Матушка говорила, что человеческое воображение не имеет границ. И самому необычному явлению оно способно подобрать здравое, логичное объяснение… а обыденность извратить так, что и не понять, где правда, а где вымысел.

Если мистер Хэмнетт никогда не встречался с некромантами и не слышал о нашей особенности, ему невдомек, на что следует обратить внимание. Маги определяются по искрам. Нет искр — не маг. Вот и вся логика обывателя. А чёрные пальцы можно объяснить той же краской с машинки, или потекшей тушью, или чем-то едким, вылившимся на меня вместе с затхлой водой из вазы.

Зря я паниковала.

Но ладонь в подставленную руку вложила тыльной стороной, тщательно собрав пальцы в кулак. Тьма с них начинала уже впитываться под кожу, ни к чему наблюдательному журналисту показывать эдакое неприличие.

— Я сейчас, — пробормотала едва слышно, тщательно отворачивая лицо. Глаза-то я не красила, хотя в сумочке завалялась палочка каяла, выданная Самантой пару дней назад со строгим наказом пользоваться. Разумеется, я им не пользовалась, но сейчас придется начать. Машинка, подводка, что там еще может испачкать пальцы… раз на меня так вот спонтанно теперь накатывает, стоит иметь запасные варианты разумных объяснений.

Дамская комната располагалась почти у лифтов. Я едва сумела проскользнуть под строгим и бдительным оком Глории. Не хотелось, чтобы она видела меня в подобном состоянии.

Да еще в каком состоянии!

Стоило глянуть на себя в зеркало, и меня разобрал неприличный смех, граничащий с истерикой.

Бедный, бедный мистер Даур! Он не знает с кем связался!

Сказать по правде, я и сама не знала, что умею с такой частотой и меткостью влипать в истории. Причём чаще всего — буквально, пачкая костюмы до нижнего белья.

Уборные в издательстве были под стать зданию. Современные, лаконичные, гладкие — и в то же время из качественных дорогих материалов. Зеркало состояло из десятка отражающих пластин, состыкованных вместе так, что получилось сплошное полотно. Если наклониться вперед, можно было нормально рассмотреть себя, а если стоять выпрямившись, как я сейчас, казалось, что лицо и фигуру покрывают трещины.

Некогда белоснежная блузка сейчас была густо покрыта бурыми и зеленоватыми пятнами, словно мы с ней побывали на болоте. Имелись в предместье Сен-Саммерса такие вот густые трясинные топи, где лучше в дождливые сезоны не появляться — затянет хорошо, если по шею, а то и целиком. Иногда там пропадали отбившиеся от стада коровы.

Я себя сейчас чувствовала именно такой вот туповатой коровой, которая чуть не погибла, чудом уцелела, но продолжает сидеть в трясине, ощущая, как колеблется под ногами зыбкая почва.

— Ты ходишь по краю, Эбигаль! — прошептала я своему отражению и пару раз плеснула себе в лицо ледяной водой. Помогло несильно. Паника немного отступила, чернота практически вся втянулась под ногти, оставив лишь неопрятный рваный край, который исчезнет через пару минут. — Может, еще не поздно отступить?

«Не обязательно ведь возвращаться в Сен-Саммерс?» — подумалось мне. Таких тихих, затерянных в глуши городков полным-полно. Получить первую зарплату — ее хватит там на полгода, не меньше, если не шиковать. Может даже домик прикуплю. Забыть всех этих личей, маньяков и языкастых кумушек, заняться садом…

Глубоко вздохнув, я уставилась на сворачивающуюся спиралью воду в раковине.

К сожалению, не поможет.

Не тот у меня характер. У матушки был подходящий, она влилась в сонную уютную жизнь Сен-Саммерса, будто была там рождена. Я же с детства чувствовала, что мне там тесно. Душа просила свершений!

Вот, допросилась.

Взяв из стопки чистых крохотных полотенец верхнее, я вытерла лицо и выудила из сумочки подводку. Самое время научиться ей пользоваться.

Смешно, конечно, красить глаза, когда у тебя на груди болото, но лучше я пойду виниться к мистеру Дауру во всеоружии, похожей на приличную девушку хотя бы выше воротничка.

— Где это тебя так угораздило? — раздался высокий недовольный голос у меня за спиной. Я от неожиданности чуть каял не выронила. Вроде же только смотрела в зеркало — никого в дамской комнате не было. Мелькнула было мысль про призрака и тут же пропала, краем глаза я поймала отражение характерных блондинистых кудрей.

Глория.

Вот же некстати!

Холёная девица подплыла к умывальникам походкой театральной дивы, обдав меня по дороге приторно-цветочным ароматом духов.

— На меня опрокинулась ваза, — промямлила я нейтральную версию, решив умолчать о всех сопутствующих событиях. Ни к чему чужой секретарше знать, что именно мы разглядывали в кабинете журналиста.

— Ваза, значит, — хмыкнула Глория со знающим видом. Наклонилась ближе ко мне и прошептала: — А чем вы таким занимались на рабочем столе мистера Хэмнетта, что она опрокинулась?