Магия чувств (СИ)

– Будешь братца учить стрелять из рогатки, – хмыкнула я.

– Брат? Отлично! А то была б еще одна Шанька…

Я прищурилась на Корса, прикидывая, что с ним сделать. Подзатыльник бы дать, да тянуться лень. Или подушкой кинуть? А стирать потом кому? И мелкий, опять же, рядом, напугаем еще, разорется… Ладно, расквитаемся.

Вместо нотаций я прищурилась на малыша.

Опа!

– Мам, пап, вам с ним интересно жить будет.

– Шани? – мама поняла, но верить ей еще не хотелось.

– Да, мам. У него тот же дар, что и у меня.

Отец едва не застонал. Я улыбнулась.

– Ничего страшно. Блокиратор я не потеряла, отдам. С малышом справимся все вместе. Учить будем, воспитывать…

Разве плохо? Еще один маг разума в семье!

Чудовище?

Сами вы… три дня не умывались! Сила – как лопата, можно человека закопать, можно землю вскопать. А уж куда ты ее применишь – дело твое.

Я себя нашла, мне нравится. Глядишь, со временем и еще что приложится.

– Не похож он что-то на мага разума, – Корс склонял голову то к правому, то к левому плечу, смотрел с сомнением.

– А на кого он похож?

– На червяка, – приговорил братец. – Такой же противный.

– Ты такой же был, – рассмеялась мама. – Один в один.

– Не верю! Ты меня просто стыдишь, – заявило маме это чудовище.

Я все-таки не удержалась. Прежде, чем Корс успел понять, что происходит, его левая рука взлетела вверх, и сильно дернула братца за ухо.

– Цыц, охламон!

– Унижают! Оскорбляют! Развели тут магов разума!

Но вопил братец больше из вредности. И не громко, чтобы малыша, который сейчас крепко присосался к маминой груди, не напугать.

– Бойся тише, завидуй громче, – посоветовала я.

Корс показал мне язык.

И так это было уютно, по-домашнему…

Стоило пройти через все испытания, чтобы осознать ценность того, что у меня было.

Родные, близкие, любимые…

Что еще-то надо?

Да ничего.

Или все-таки надо?

Я задумалась.

Кстати, его величество сильно обрадуется известию о новом маге разума.

* * *

Во дворце на меня хоть и косятся, но не нарываются. Хотя прихожу я, как есть.

Ни богатого платья, ни шелков, ни бархата. Сукно, хотя и добротное, никаких украшений. Одежда зажиточной горожанки, даже не купеческой дочки – те на себя больше золота и камней навешивают.

Но придворные даже не заговаривают.

Я их понимаю.

Сплетни летают быстрее птицы, кто-то сказал, кто-то подумал…

Откуда известно стало?

А ветром надуло. Им не только детей, но и мысли надувает, как известно.

Маг разума.

Монстр, чудовище, и вообще… разум-то у всех есть. А что там, внутри?

Сколько людей не вижу, а святых не попадалось. Есть похуже, есть получше…

– Доброго дня тебе, чадо Светлого.

На холопа я чуть лбом не налетела от неожиданности. Но быстро опомнилась, поклонилась.

– Благословите…

– Да пребудет с тобой Его свет.

Пристально рассматриваю холопа.

Невысокий, седоватый, с яркими карими глазами.

Заговаривать не собираюсь, молча жду. Долго меня неизвестностью томить не собираются.

– Не ты ли тот самый маг разума, о котором столько слухов?

– Я маг, – соглашаюсь я. – А за слухами – не ко мне, к тем, у кого совести хватает их распускать.

– Люди несовершенны.

– Да, я тоже это подозреваю, – охотно согласилась я.

Холоп понял, что с меня взятки гладки, и перешел к конкретике.

– Маги в Раденоре обычно заходят в Храм, а вот ты еще ни разу там не бывала, чадо.

Я пожала плечами.

– Не бывала.

– У тебя есть предубеждение против храма?

Я задумалась.

Ну и заодно быстро заглянула в эмоции и мысли холопа.

Да, бывают и такие.

Неглупый, честный, очень порядочный. Потому и выше холопа не поднялся, да ему и не нужно. Его задача – людям свет нести, а не храмовной кухней заниматься.

Но…

– Вас попросили со мной поговорить, верно?

– Верно, чадо.

– Передайте, пожалуйста, этим людям, что я уже сделала свой выбор.

Храмовник прищурился.

– Вы так уверены…

– Не я, – просто объяснила я. – Вы сами. Вы хоть и оправдываете своих братьев по вере, хоть и стараетесь видеть в них хорошее, а в глубине души многое понимаете. Видите, подмечаете. Не обессудьте, я не хочу тратить время зря.

– Зря?

– Если человек говорит одно, а думает другое, смысла в нашем разговоре не будет.

– И я тоже говорю не то, что думаю? – храмовнику было искренне интересно.

– Вы – нет. Но вы ведь достаточно одиноки, я вижу это в вашей памяти. Вы искренни со мной, но задаетесь вопросом, насколько эти люди были искренни с вами.

– Вы страшный человек, Шайна.

– Я? Чем же?

– Вы видите в людях столько плохого… сколько времени пройдет, прежде, чем вы их возненавидите?

Я от души рассмеялась.

Когда-то я задавала себе этот вопрос. Когда не понимала, как можно с этим жить.

Давно.

Зря.

– Я никого не возненавижу за мысли. За дела – да, это другой вопрос. А мысли… что – мысль? Я и сама не без греха.

– Но вы видите грехи других людей.

– Но у меня нет права карать за них, – просто ответила я. – Я могу только рассказать, а приговор вынесут люди.

– Это страшно.

– Подличать, убивать, предавать – не страшно, а говорить об этом страшно?

– Вы молоды, Шайна, и многого не понимаете… Но с возрастом приходят цинизм, жестокость, коварство, которые обуглят вашу душу. И она почернеет…

И ведь он был искренним. Этот человек действительно беспокоился о моей душе.