Магия чувств (СИ)

Сын был во власти матери. А мать… Так что владело тобой, Ралиссия?

Гнев?

Ненависть?

Ярость?

Нет, не то. Все это не то, но что?

Отчаяние?

Я стою, выпрямившись во весь рост, и даже не думаю наклоняться.

Буря бушует, но в ней есть скрепы. А еще она не вечна, ее сил не хватит навсегда. По-хорошему, рано или поздно она выдохнется, ее сейчас подпитывает сам ребенок. Но что тогда будет с бедным малышом?

Выгорит?

Или вообще сойдет с ума и станет только демоном?

Нет, не отчаяние.

Что владело тобой, Ралиссия? Дай подсказку?

Тебя вызвали из иного плана, но игру ты начала по доброй воле. И в постель легла тоже по своему желанию, и сына рожала тоже, у демонов это добровольно, не хотела бы – не зачала.

Так что владело тобой?

И убить Алекса ты пыталась тоже добровольно. Ты – игрок.

Азартный, хищный, жестокий… так что же вызвало к жизни вот это безумие?

И ответ приходит словно сам собой.

Жажда мести.

Пусть я умру, но и тебя рядом со мной положат, и тех, кто тебе помочь попытается.

Демоническая жажда мести, когда можно сдохнуть самому, но врага забрать с собой. Пусть даже сомкнув зубы на его горле в предсмертном усилии.

Не было в тебе ни ярости, ни отчаяния, ничего. А был холодный расчет и жаление отомстить за себя.

А раз так…

Что сильнее мести? Любовь.

Была она в моей жизни? Да.

А раз так…

Я медленно развожу ладони – и с пальцев льется золотистый свет.

Я любила и была любима. И медленно, так медленно передо мной плывут картины.

Вот папа учит нас с Корсом рыбачить, вот мы с ним в лесу, он показывает нам следы зверей, учит их правильно читать, вот возвращается с охоты, хватает меня и подбрасывает вверх, вот он смотрит на маму и глаза у него сияют.

А вот мама. Учит нас читать, считать, учит меня возиться по хозяйству, вот она обнимает меня… ты моя помощница.

Вот Корс. Маленький, беспомощный, но такой родной! Такой уютный и хороший, такой свой! И ползать он учится рядом со мной, и ходить, и вообще я его люблю… а как можно его не любить?

А вот и Мих.

И теплый золотистый день вокруг нас.

Последний из ласковых и безмятежных дней моей первой любви.

И свет льется с пальцев, пробиваясь сквозь бурю.

Никогда жажда мести не станет сильнее любви. Иначе это и не любовь вовсе. Так, игрушка.

Я медленно, шаг за шагом усмиряю эту бурю. И она уже не так сильна, ветер уже не сбивает с ног, и небо светится все ярче.

Она закончится, малыш. Я пока еще не могу пройти к тебе, туда, за ураганы, но у тебя уже есть надежда. Потому что тебя любят.

* * *

В себя я пришла уже на руках у Алекса.

Малыш Анри спал. Но дышал намного спокойнее. И не дергался так, и не содрогался, Алекс кивнул Томми, который вышел откуда-то из соседней комнаты.

– Приглядишь?

– Конечно. Ему получше стало, да?

– Мне так кажется, – кивнул Алекс. – Так что ты присмотри тут, а я Шайной займусь.

Подхватил меня на руки, благо я сопротивляться не могла, и отправился из спальни в гостиную. Где устроил меня в кресло и сам поднес к губам кубок с малиновым взваром. У меня так руки дрожали, что я бы его просто не удержала.

Пришлось пить из чужой руки. Но вот здоровущий кусок жареного мяса я уже удержала. И вцепилась в него так, что шесть собак не отобрали бы.

Еда!

– Спасибо.

Силы постепенно восстанавливались. А что еще надо магу при истощении? Мясо и сладкое, в любой последовательности. А вот вино не надо, оно магические потоки размывает, контролировать их хуже получается. Ни к чему.

Алекс смотрел даже с укоризной.

– Можно ли так выкладываться?

– Нужно. Иначе бы я ничего не сделала.

– Шани… а есть надежда?

Я довольно улыбнулась.

– Судя по тому, что я сделала… может, еще раза три, четыре – и все будет готово. А потом ребенок начнет взрослеть.

– Спасибо.

– Думаю, до отъезда мы успеем. Мы скоро?

Алекс вздохнул.

– Дней через десять. Не раньше.

– Тогда точно успеем, – согласилась я.

И – вспомнила!

– Ой!

– Шани?

– Алекс, а что с риолонцами? Которые здесь, в Алетаре?

– Что с ними может быть? Сидят под домашним арестом.

– Как?

– А что с ними еще сделаешь? Убивать не за что, к делам вашего короля они не причастны. А разрешить им в свете текущих событий бродить по городу… тоже не стоит. Побьют ведь, без оглядки на дипломатию.

Я замотала головой.

– А откуда кто узнает, что Риолон причастен?

Алекс от души расхохотался.

– Шайна, ну что ты, как ребенок! Стражники были, те, кто тела хоронил были, те, кто аресты производил… тут одного слова хватает. Муж – жене, жена – соседке, соседка по секрету – табуретке. В итоге, весь Алетар в курсе.

Я надулась.

– И вовсе я не ребенок.

– Шани, а сколько тебе лет? Если не врать?

– Много. Тебе в бабушки гожусь.

– Нет, не годишься, она тоже демоницей была. А ты не подходишь, у тебя хвоста нет, и чешуи недостаток, и клыки слишком маленькие.

Я щелкнула остальными зубами, показывая, что они вполне себе, и ухватила кусок мяса. На этот раз чуть поменьше, но тоже вкусный.

– Шани, рассказывай? Неужели тебе десять лет?

– Ам. Чавк. Ням!

– Я ведь все равно не отвяжусь. Сколько, Шани?

И не отвяжется. Проще сознаться, чем нервы себе трепать, он ведь и у Корса спросит, а брат и не подумает соврать.

– Шестнадцать. Почти.