Магия чувственных представлений. Развитие неординарных способностей

По ходу замечу: буддизм — это не совсем религия в нашем понимании. Это, скорее — психотерапевтическая методика излечения человека от зависимости от мира вещей и явлений, в который он погружён, предложенная некогда просветлённым принцем Сиддхартхой Гаутамой и затем развитая многими десятками поколений его последователей. (Такая зависимость сродни алкогольной или страсти к игре, но люди не склонны замечать её в себе, покуда всё у них в жизни ладится.)

В школах суфиев, насколько мне известно, весьма серьёзное внимание уделяется аудиальной и кинестетической составляющим нашего восприятия. Наконец, существует ещё традиция толтеков, весьма популярная в наши дни, также уделяющая большое внимание медитативным практикам. У толтеков это называется пристальным созерцанием, а также сновидением наяву.

О сути и задачах перечисленных традиционных методик, опыт которых нам в дальнейшем пригодится, мы немного побеседуем в первой главе. Сейчас же, во Введении, мне бы ещё хотелось предложить вам одну историческую модель. Собственно, это — мои представления о взаимодействии культур Востока и Запада и о проникновении в наш мир вышеупомянутых мистических традиций.

Начну с культуры индуистской — с ней первой всерьёз познакомились европейцы. Этому были политические причины. Индия долго находилась в незавидном положении английской колонии со всеми вытекающими последствиями. И в конце девятнадцатого века среди духовной элиты индийского общества укоренилась идея обмена между культурами: нищая, но духовная Индия делится с материально богатым Западом своим духовными достижениями, а взамен получает от него блага материальные. Очень наивно, конечно, и тем не менее...

Тем не менее, такой замечательный йог, к примеру, как Рамакришна специально готовил своих учеников для миссии в так называемом цивилизованном мире. Из книг Ромен Ролана вам, может быть, известна история триумфального шествия на Запад одного из них, Нарендранатта Дадта, более известного европейцам под именем Вивекананды. Этот индийский свами, странствующий проповедник, оказал огромное влияние на умы самых неглупых европейцев. Допустим, в России его идеи очень серьёзно воспринял «матёрый человечище»[1], отлучённый впоследствии от православной церкви. Между прочим, последний исход из Ясной поляны Льва Николаевича до сих пор вызывает споры биографов и многочисленных исследователей творчества этого русского гения. Для меня же столь экстремальный шаг постаревшего графа Толстого кажется вполне прозрачным. Согласно ведическим законам Ману, жизнь любого достойного человека состояла из четырёх периодов: ученичество, период домохозяина, или главы семейства, затем — период отшельничества и религиозных подвигов, наконец, — уход в саньясу, то есть в непрерывные скитания. Саньясин добровольно отказывался от пристанища, родственников и друзей и даже от своего имени. Всё очень логично. Сначала выучись, потом построй свой дом и вырасти детей, и лишь тогда ты можешь всерьёз погрузиться в духовные искания. Но и тут прежде испробуй себя и закали в относительно мягком отшельничестве, а если это не принесёт ощутимых плодов, примени самое радикальное средство — странствия нищего монаха. В общем, индийские свами провозгласили так называемую неосаньясу, а русский граф остро чувствовал, что дни его стремительно уходят...[2]

Между прочим, в тот период на Запад ринулись индийские проповедники не одной только линии Рамакришны, но и некоторых других йогических школ, например, Лахири Махасайа. Что же до индуистского тантризма, то приблизительно в то же время стали выходить в свет скрупулёзные переводы на английский подлинных тантр, выполненные Артуром Авалоном (сэр Джон Вудрофф) и его супругой Эллен. В общем, с приходом двадцатого столетия цивилизованный мир получил возможность познакомиться с некоторыми подлинными индуистскими мистическими традициями и школами.