Магия Дерини

Брат Джон поднял молодое, обросшее юношеской бородкой лицо, взглянув на него дымчатыми черными, а не голубыми глазами. Эти невероятные глаза на мгновение простодушно блеснули из-под длинных черных ресниц, навсегда запав в душу короля своей несхожестью с кем бы то ни было. Губы, намного тоньше, чем губы Ивейн, нерешительно дрогнули, произнося слова голосом, который мало походил на голос девушки.

(«Святой Камбер»)

Такого человека, как брат Джон, никогда прежде не существовало, и реакция Джорема и Райса дает возможность предположить, что изменение внешности при отсутствии модели и без помощи со стороны, по крайней мере, весьма необычно.

«Ты изменила внешность? (с упреком спрашивает Джорем) Но как?»

«Так», — отвечает Ивейн (прежде чем объяснить, что она просмотрела в свитках Камбера раздел, касающийся изменения внешности наряду с сопоставлением памяти.

— Я думала, что нам неплохо бы понять, как отец пришел к этому. И, должна признаться, никогда не подозревала, что мне придется воспользоваться этим заклинанием.

(«Святой Камбер»)

Ивейн принимает облик мужчины. Интересно, это изменение было полным или касалось лишь черт лица? В любом случае оно должно быть чем-то большим, нежели иллюзия, так как и Джорем, и Райс смогли бы распознать ее, что, впрочем, мог сделать и сам Синхил.

Отсюда можно сделать вывод, что мы столкнулись с реальной трансформацией. Что же касается того, насколько далеко она может зайти, об этом, видимо, можно судить, вспомнив, что когда Камберу понадобились люди, чтобы заменить Райса и Джорема, он выбирает слуг одного с ними роста и подобного телосложения. Над своей схожестью с Элистером Келленом размышляет и сам Камбер, когда начинает понемногу привыкать к новой внешности.

Нужно было изменить не так уж много, разве что лицо и руки, поскольку он и Элистер были почти одного роста (Элистер выше примерно на пядь), оба худощавые.

Но спрятать разницу в росте было достаточно просто, если в этом вообще была надобность, так как едва ли кто-нибудь ее заметит. Если нынешний Элистер стал казаться чуточку ниже, это легко можно было приписать усталости и ответственности, свалившейся на него со смертью Камбера.

Разница же в чертах лица и вовсе не представляла никакой трудности. Теперь, когда первичное преобразование было завершено, он мог, если бы пожелал этого, иногда обретать свою прежнюю внешность, особо не напрягаясь. Он уже предпринял необходимые шаги, чтобы быть уверенным: новый облик сохранится, даже если он будет спать или лишится чувств. Конечно, из-за большого расхода энергии придется на некоторое время возвращаться к своей прежней внешности, но, скорее всего, нечасто и, будем надеяться, в местах безопасных. Иначе говоря, новый облик мог исчезнуть лишь по желанию самого Камбера.

(«Святой Камбер»)

Все это дает основания предположить, что главное ограничение в использовании изменения внешности — разница в весе и телосложении. Наложение внешности изящного оруженосца на могучего воина, по всей видимости, не увенчается успехом.