Магия дружбы

– Объясни, – потребовала девушка. – Я знаю магов, которые по-разному смотрят на магию, на обычных людей и на свое место в мире; я знаю таких, кто не желает идти учиться в Школу и проживает жизнь почти как обычный человек. Но, чтобы совсем не хотеть своего дара, это что-то невиданное. Он мешает тебе? Пугает – чем? Это ведь не ты натворил столько безобразий в поселке.

– Да нет же! – выкрикнул парнишка. Уши у него покраснели, он вцепился в свой стул и подался вперед, уперся грудью в стол. – Я ничего не могу творить, понимаешь? Мне сил недостает, совсем, даже на мелочь! Он просто есть, этот бдыщев дар, и я ничего не могу сделать с ним!

– Вот что, – протянула Бивилка, – Каль, но это решается…

– Никак это не решается! – заорал он. – Тут жила семья магов с близняшками – они знаешь чего творили, пока в Школу не уехали? Вот это маги были! Сами, без подсказки! А я даже с подсказками…

Он запнулся, зажмурился.

– Говори-говори, – подбодрила девушка. – Я знаю, что безобразия не на твоей совести – у тебя бы сил не хватило, да и не простая это магия, не обычная. Но ты знаешь, кто все это делает. Рассказывай как есть, Каль. Мне очень интересно.

Паренек молчал, глядя в пол.

– Каль, – тихо сказала Бивилка, – расскажи мне. Я не наказывать тебя пришла, а помочь. Я понимаю, что тебе страшно и стыдно. Не хочешь говорить, хочешь, чтобы я поднялась и ушла? Мне поделиться догадками с Эрреном и Агыном? Ведь нельзя все это так оставить, ты сам понимаешь.

Парень исподлобья посмотрел на магичку и тяжело вздохнул. Было видно, что носиться со своими тайнами он смертельно устал, а на злодейку Бивилка не походила. Может, и выслушает. Может, и поймет.

– Выходи, – решился Каль и оглянулся за спину, на полки. – Выходи, не бойся. Ты же знаешь, маг с тобой не справится в открытую, кишка тонка.

С полки метнулась шустрая лохматая тень, взбежала по стулу и шмыгнула парню на спину. Осторожно выглянула из-за шеи, уставилась на Бивилку черными глазами-бусинами. Магичка сидела неподвижно, только таращилась обалдело. Каль без особых церемоний сгреб существо поперек туловища, пересадил к себе на плечо.

Она была маленькой, размером с некрупную крысу, вся покрыта бурой шерсткой, короткой и блестящей, как у щенка. Голыми оставались ладони и, кажется, ступни, обутые в крохотные башмаки из тонкой кожи. И еще мордочка. Почти человеческая, только глаза были круглыми. В лицо ей лезли неровно подстриженные мягкие волосы, черные до синевы.

– Хатница, – тупо сказала Бивилка.

– Ее зовут Йоа, – объявил Каль.

Хатница, отвернулась от магички, поудобней устроилась на плече паренька, уцепилась длинными пальцами за его волосы.

– И сколько таких, как она, в Фонке?

– Мало. Считай, что только Йоа и осталась. Остальные давно бессильные, в них не верят уже.

– Она разговаривает? – на всякий случай спросила девушка, хотя помнила и сама, что хатники говорить умеют. Когда пожелают.

– Так-то да, – кивнул Каль, – но с тобой вряд ли будет.

– Ну хорошо, – Бивилка положила на стол локти, строго посмотрела на парня, – тогда сам рассказывай, что творится в поселке. Зачем Йоа колдует?

Каль потер лицо руками.

– Йоа думает, что может научить меня пользоваться даром. И заодно рвется проучить тех, кто обидел меня или Эррена – или Йоа думает, что обидел. Иногда она хватает лишку, конечно, но… Она так понимает свою ответственность за меня и за брата. Бабушка ей поручила нас, когда умирала.

– Бабушка, – повторила Бивилка.

Каль помялся. Йоа поднялась на коленки и что-то зашептала ему в ухо.

– Ладно, ладно, – поморщился парень. – Йоа – дедовская хатница. Любила его, помогала, берегла как могла. А потом и жену его, и сына, моего отца.

– А где он? – перебила Бивилка. – Он и твоя мама? Куда они делись? Они были магами?

Парнишка скривился.

– Отец был. И бабушка. Но тоже слабыми, почти ничего не могли делать – считай, и не маги. В общем, родители стали Странниками. Прибились к этому сборищу чокнутых – ну, которые носятся по Идорису, малюют карты, ковыряются в земле, – помолчал и сердито добавил: – Бдыщева матерь знает, что им втемяшилось в головы. В Странники уходят молодые бестолочи вроде меня, а им уже было за сорок, Эррену – пятнадцать, а я только родился. Я их не помню. Они просто свихнулись и ушли.

Каль помолчал, подвигал туда-сюда Кристаллы на столе.

– Дед вскоре умер от сердечного припадка. О нас заботились бабушка и Йоа, но про нее знал только я. Эррену она не показывалась, как и родителям до того. Хатники сами решают, кому открыться.

– Когда ваша бабушка умерла?

– Полтора года назад, вскорости после того, как Эррен женился. Бабушке уже трудно было, тяжело. Старенькая она стала, да и тосковала сильно без деда, так и не привыкла без него. А как пришли Гавель и нянюшка – бабушка стала говорить, что теперь вот все… Есть хозяйка в доме, есть кому передать нас. И вскорости она… просто не проснулась поутру.

Бивилка помолчала.

– И ты даже не возненавидел Гавель.