'Магия' - энциклопедия магии и колдовства

Другим интересным феноменом, о котором следует поговорить особо, это тайные превращения, например, превращения в волков, леопардов и т.д.

Об оборотнях, варкулаках и вовкулаках рассказал М. Забелин в книге "Русский народ и предания".

Оборотни, у болгар вурдалаки или полтеники, у малороссов вовку-лаки, в России в некоторых местностях бука, вообще возникли со времен язычества, а со времени введения христианства вступили в область демонологии, и сейчас существуют у всех европейских народов самые многочисленные разнообразные сказки об этих существах. Оборотней некоторые вообще изображают какими-то чудовищами, так, например, у греков оборотнем воображают тощего колдуна с головой осла и хвостом обезьяны. У них верят, что в мрачные зимние ночи оборотни, особенно со дня рождества Христова до богоявления, шляются повсюду и пугают людей. Онокентавры похожи на черных альфов, по мнению датчан, норвежцев и шведов. Нечистые твари - это, по мнению простого народа, не что иное, как жиды, ослопоклонники, ищущие мессии, с тем чтобы убить его еще в колыбели. После водоосвящения воздух очищается от этих чудищ, причем они мгновенно исчезают.

У нас, как мы ранее сказали, это проклятые или некрещеные дети, наконец ведьмы принимают разные вещественные виды по желанию; но рассказывают, что колдуны могут обращать других в волков.

По народным сказаниям, такие превращения бывают нередко. Верят и таким сказкам, что будто бы целые свадебные поезда превращаются в волков. Давно говорят, что Марина Мнишек будто бы превратилась в сороку; но если верить, что человек превращается в волка, то значит, что он изменяется своим нравом, приобретает жадность, злобу и превращается в дерзкого хищника.

В народе говорят так: каждый оборотень, превращенный обаянием колдуна в волка, имеет полное сознание, что он человек, и не пользуется инстинктами животного. Притом говорят, что оборотню очень легко возвратить настоящий человеческий вид, если только одеть на него снятый с себя пояс, на котором должны быть сделаны узлы, при навязывании которых нужно сказать каждый раз: "Господи, помилуй". Говорят, будто бы при этом шкура спадает и пред избавителем является человек.

Впервые слово "ликантроп" мне попалось в пьесе Джона Уэбстера "Герцогиня Амальфи", где герцог, разрывающий могилы и бродящий среди них с перекинутой через плечо ногой мертвеца, страдал "очень скверной болезнью, называемой ликантропия".

Мое вскрывшееся невежество породило интерес к ликантропии, и я обнаружил, что ее упоминает не только этот драматург, но что врачи, философы, историки, судьи и короли в периоды средневековья и Ренессанса знали о ней либо встречались с ее проявлениями. Я стал исследовать старинные источники по этому предмету, и собранный материал, который затем воплотился в эту книгу, помог, кроме всего прочего, пролить свет на многие аспекты жизни тех времен.

Изучение ликантропии не явилось просто еще одним способом удовлетворения любопытства к мистическому, еще одной попыткой прикоснуться к иррациональному. Сегодняшняя одержимость вампирами, оборотнями, оккультными науками - суть нездоровый образ бегства от действительности. Литература же по ликантропии эпохи средних веков и Возрождения отнюдь не эскейпистская (уводящая от реальности) - она реалистическая. Она помогает прояснить нужды, надежды, стремления, поступки отдельного человека и общества. С ней легче понять проблемы, конфликты, тревоги, радости людей тех эпох. В этой литературе, смело касающейся самых темных сторон человеческой души, описываются порождаемые ими неистовые порывы и дикие побуждения, разрушающие саму человеческую природу, а также обсуждаются средства реабилитации.

Первой критической работой на эту тему на английском языке, видимо, была книга Сабайны Бэринг-Гоулд об оборотнях (1865 г.), в которой она сосредоточила свое внимание на разнообразных случаях проявления ликантропии. Книга "Оборотень" Монтегю Саммерса, вышедшая в 1933 году, несомненно являясь широким разносторонним научным трудом, явно страдает из-за легковерия автора.