Магия греха (Двойная жизнь)

– С семнадцати лет. А семнадцать лет ей было... э-э...чуть более сорока лет назад. Как раз перед войной. Она была очаровательной девушкой, очень мило выступала в кордебалете и пользовалась успехом, должен тебе сказать. Сейчас она самый старый представитель этого вида. Она была любовницей самых знаменитых и могущественных людей в мире в сороковые годы, после начала войны. Первый ее мужчина был политиком, довольно известным в свое время. Второй – блестящий американский генерал, его унесла война. Она была в горе, потому что действительно любила его, но позднее встретила симпатичного итальянского промышленника с приличным состоянием, который по уши в нее влюбился, но был, увы, уже женат без возможности развестись. Она прожила с ним почти пятнадцать лет. Когда его жена наконец умерла, то его до безобразия жадная семья категорически запретила ему жениться на своей любовнице, угрожая разорить его, если он не женится на одной именитой наследнице на двадцать лет его моложе. Он оставил своей потерянной любви очень большое состояние, включая виллу, на которой они жили в Кап Феррат, и дом на Честер-сквер, где она сейчас и живет. После этого она, скажем, «отошла от дел» года на два, пока не встретила эмоционального короля, вдовца, и с ним оставалась до самой его смерти. Он тоже оставил весьма приличное состояние. Но почему же она особенная женщина? Потому, что ни разу за долгие годы, которые она провела со столь знаменитыми людьми, ее имя так и не появилось в колонках слухов. Все, что она делала, делалось честно. Она наверняка знает, благодаря чему ей так повезло в жизни, но не говорит об этом. Она просто никогда не предавала своих любовников. И они отплатили ей не только своей любовью, но и тем, что позаботились, чтобы она ни в чем не нуждалась после их смерти. Это, моя дорогая, настоящая леди, хоть она и выступала в кордебалете. Я ее хорошо знаю. Хочешь с ней познакомиться?

– Да. Но если она такая знаменитая, то почему она обедает здесь?

– Чтобы вспомнить, как ей улыбалась удача, и понять, что теперь уже все изменилось. Она не часто приходит в этот ресторан. Раз в пять-шесть недель. Но этот столик держат специально для нее. Иногда случается, что к ней подсаживаются ее старые друзья.

– Например, вы?

– Да, время от времени. – Филипп строго посмотрел на свою ученицу. – Ты усвоила мораль моего рассказа? Ничто так не губит человека, как невоздержанность. Во всем должна быть мера. Сейчас много людей, которые спешат жить слишком пышно, слишком ярко, слишком безрассудно. Великая куртизанка всегда скромна и осторожна. То, что она знает о мужчинах и их крайностях и слабостях, является привилегированной информацией, и если она захочет иметь дело с богатым клиентом высокого уровня, то использует эту свою привилегию. Эти вот – по сути своей дерьмо, они ни на что не способны. Несмотря на высокие заработки, надеяться им не на что. Их удел – второй сорт или даже скорее третий. Просто те, у кого есть деньги, но не те, с кем можно оставаться всю жизнь. Поп-звезды, телеведущие, владельцы всяких ресторанов и шоу. Отбросы. Сегодня они на плаву, а завтра, к счастью, их уже и след простыл. Любители низкопробных удовольствий и бульварной прессы. Твое имя никогда не должно появляться там, потому что попасть в хронику слухов и скандалов – значит поставить на себе как на куртизанке крест. Имя Элизабет никогда там не появлялось. Также она никогда не посещала это заведение. Существуют другие места, их можно и нужно посещать, и они не считаются низкопробными и безвкусными. Я привел тебя сюда просто показать, как не надо делать! На обратном пути я познакомлю тебя с леди, которая знает, как надо, и делает это просто превосходно.

На следующее утро Нелл размышляла обо всем этом, медленно идя по Оксфорд-стрит. Она так глубоко задумалась, что не заметила идущей навстречу женщины, и, когда они столкнулись, та от неожиданности выронила из рук какие-то пакеты.

– О, простите... – невольно произнесла Нелл.

– Плевать мне на твое простите! Что, не видишь, куда прешь? Улица, что, только тебе принадлежит?!

Нелл наклонилась, чтобы поднять упавшие пакеты и спрятать свое лицо. Она сразу же узнала голос. Это была Морин. На какое-то мгновение она запаниковала, сработало инстинктивное чувство самосохранения, хотя Морин никогда не была стукачкой. Нелл выпрямилась во весь рост и, протянув ей ее поклажу, внимательно посмотрела в лицо. Она ждала возгласа удивления и недоверия. Но ничего подобного не произошло. Увидев, что она не узнана, спокойно извинилась еще раз:

– Мне действительно очень жаль.

– Да плевала я на твои извинения!

– Я просто задумалась.

– Это ты мне говоришь?! – Но больше Нелл ничего не услышала. Не было приятного неожиданного удивления, фраз типа: «Слушай, ни за что бы не подумала!», вообще не было ничего. Эта высокая, хорошо одетая девушка в голубой юбке, розовой шелковой кофточке и голубом пиджаке с блестящими пуговицами, с кожаной сумкой от Гуччи была явно незнакома Морин.