Магия и пули

– Но в посольстве приемное время закончилось… – она сделала последнюю попытку одержать победу в маленькой войне за внимание избранника. – Быть может, лучше завтра, с самого утра?

– Решайся, Федя! – раздалось в голове у князя. – Или задерешь Оболенской подол прямо сейчас, или немедля едем к послу. Князь Юсупов-Кошкин вправе требовать аудиенции даже среди ночи.

Друг чувствовал, насколько Федора охватило естественное мужское желание. После горячих ласк баронессы хотелось продолжения утех. Но Федор сумел пересилить себя.

– Дорогая! Я скоро вернусь. Дело чрезвычайной государственной важности. Прости…

Поцелуй в лоб – все, что досталось Варваре.

– Ты обидел ее, – заключил Друг, когда Федор вышел из отеля.

– По-хорошему, нужно было не трапезничать с ней, а сразу к Извольскому[48] бежать, – буркнул князь. – Но Варя дрожала нервно. Не каждый день тебя похищают, запирают и угрожают.

– Сделанного не воротишь. Поспешим.

Шел девятый час вечера. Офицер при посольстве Российской империи, придирчиво глянув на пашпорт князя, сообщил:

– Его превосходительство уехать изволили. Запишитесь на прием в следующий понедельник.

– Бюрократы, мля… – выругался Друг. – Все то же самое. Одно окно, а в нем тебя пошлют три раза. Или в другие окна, или куда подальше. Федя! Узнай, кто у них главный по военным делам. Атташе или как там зовется его должность.

По подсказке офицера князь отыскал небольшой, точнее говоря – невзрачный домик на Монмартре. По чину ли полковнику? Впрочем, в Париже все очень дорого. Возможно, снять такой обходится казне куда дороже, чем дворец в Москве.

– Неприметная дверь на первом этаже ведет в задний проулок, оттуда – на соседнюю улицу. Идеальное шпионское гнездо, – прокомментировал Друг, вернувшись с короткой разведки. – Наверху двое мужчин, лакей готовится ко сну. Господского вида – читает.

Федор дернул за висящий у двери шнурок. Внутри едва слышно звякнул колокольчик. Открывать вышел владелец резиденции, полностью опровергающий впечатление о типическом шпионе – невзрачном и неприметном. Статью и ростом он походил на кавалергарда. А усы, закрученные лихо, видимо, снятся в откровенных снах далеко не одной красотке…

– Чем обязан, сударь? – спросил «кавалергард».

– Я – князь Юсупов-Кошкин. По неотложному и крайне конфиденциальному делу, – поклонился Федор.

– Полковник Игнатьев, Алексей Алексеевич. Наслышан о вашей миссии. Проходите, князь. У вас в саквояже…

– Сведения о германских агентах в Париже. Вам будет небезынтересно.

Они поднялись на второй этаж. Федор извлек из саквояжа объемистую папку. Оценив ее толщину, полковник предложил:

– Вижу, разговор не на четверть часа. Позволите ли угостить вас ужином? Я только вернулся, сам не успел. Жена в отъезде, кто еще мне составит компанию?

Непринужденность, с которой Игнатьев разговаривал со знатным гостем, и предложение разделить трапезу действовали располагающе. Федор вдруг почувствовал, что действительно не против. Под гнетом мрачных мыслей от прочтения немецких документов он едва притронулся к поданному в отеле. Наверно, Варвара подумала – специально оставляет живот наполовину пустым, чтоб сподручнее было утолить другой голод. Разочарована, видать.

– Знаете, когда я только получил назначение в Париж и впервые зашел в кафе у Елисейских Полей, оттуда прекрасный вид на Эйфелеву башню, столь проклинаемую старожилами, – начал рассказ дипломат, собственноручно расставляя на столе приборы, – то за соседний столик присела девушка. Из мастериц-швеек или что-то вроде того, здесь их именуют «миднетками». Я по-простому заказал ветчину и пиво. Парижанка – блюдо устриц, чудесно пахнущий домашний паштет, белое вино, круассан и чашку черного кофе. В России ее заказ сочли бы деликатесным, n'est-ce pas?[49] Стоил бы не менее двадцати целковых… А гарсон взял с нас одинаково.

Полковник принес несколько холодных блюд, включая те самые устрицы.

– Вы, Алексей Алексеевич, решили конкурировать с парижским бистро? – не сдержался Федор.

– Не нужно иронии, князь. В каждой стране есть чему поучиться. У французов – тем более. В плане утонченной еды им нет равных. Пробуйте!

За недолгое время пребывания в Париже в ипостаси знатного вельможи Федор научился управляться с устрицами. У Друга такого навыка в прошлой жизни не имелось. Обмотав левую руку салфеткой, Федор взял в нее раковину и аккуратно раскрыл створки ножом, пока не раздался щелчок. Нежнейшее мясо моллюска он полил соком лимона. Бросил в рот, запил белым вином. Восхитительно…

– Судя по вашему напряженному виду, нам немного осталось вот таких вот мирных трапез? – спросил Игнатьев.

– Увы. На ознакомление с документами вам потребуется время. Перескажу главное. Германский генштаб содержит в Париже большую и разветвленную агентуру. Не буду выдавать себя за большого специалиста, однако и несведущему очевидно: столь мощное шпионское наступление непременно предшествует войсковому.

– Погодите! Откуда у васбумаги?