Магия и тайна Тибета

Тем не менее позднее, вечером, монголы стали расспрашивать наших слуг обо мне и Йонгдене и пригласили нас выпить с ними чаю; тут я и услышала всю историю. Красивый молодой человек, родом из дальней провинции Нгари (Северо-Восточный Тибет), как, оказалось, своего рода ясновидящий. По крайней мере, люди на Западе именно так и восприняли бы его, но мы-то в Азии.

С ранней юности Мигьюр (так его звали) не давала покоя мысль, что он не там, где ему надлежит быть; он чувствовал себя чужаком и в деревне, и в семье. Во сне видел пейзажи, которых не было в Нгари: песчаные, безлюдные места, круглые фетровые палатки и монастырь на холме. А когда просыпался, все те же образы являлись ему, окружая наподобие миража. Еще мальчиком убегал он от всех, не справляясь с желанием найти реальность в своих видениях. С тех пор Мигьюр и стал бродягой, зарабатывая на жизнь по случаю, то там, то здесь, а большей частью просил милостыню – все никак не удавалось ему справиться со своим беспокойством, устроиться жить на одном месте. Сегодня он приехал из Арика – как обычно, бродил без всякой цели. Увидел переполненную караванщиками гостиницу и верблюдов во дворе, не зная почему, вошел в ворота – и столкнулся лицом к лицу с ламой и его спутниками. Прошлые события со скоростью молнии промелькнули в его голове: вспомнил он, что именно этот лама, еще молодым человеком, был его учеником, а сам он – уже довольно пожилым ламой, и они по этой же вот дороге возвращались из паломничества по святым местам Тибета и шли в этот монастырь, здесь на холме. И напомнил он ламе обо всем этом, давая точнейшие описания их путешествия, жизни в далеком монастыре и многих других деталей.

Между тем целью путешествия монголов было обратиться за советом к далай-ламе: где искать тулку, чтобы возглавил их монастырь, – место не занято целых двадцать лет, несмотря на постоянные усилия найти его реинкарнацию. Теперь эти суеверные люди приняли на веру, что далай-лама посредством своей сверхъестественной силы определил их намерения и из добрых побуждений устроил им встречу с их перерожденным господином.

Бродягу из Нгари немедленно подвергли обычному в таких случаях испытанию: пусть без сомнений и ошибок выберет из груды вещей те, что принадлежали покойному ламе.

Никаких сомнений не возникло в умах монгольцев. Наутро я увидела: караван больших верблюдов медленно шагает прочь; вот он уже исчезает за горизонтом в пустынных просторах Гоби… Новый тулку едет навстречу своей судьбе.

Глава 4

Общение с призраками и демонами

Мрачное общение

Довольно большое количество тибетских оккультистов, кажется, находят удовольствие в мрачных размышлениях и практиках, – выдающуюся роль тут играют трупы. Вульгарные колдуны только пытаются с их помощью обрести магические силы, но множество других, более просвещенных людей подтверждают, что эзотерические учения и особый вид духовных (психофизических) практик скрыты под завесой символического и общепринятого языка.

Нет необходимости говорить, что такой отвратительный мистицизм не имеет ничего общего с буддизмом. Он чужд и настоящим ламаистам, хотя некоторые ламы тайно оказывают ему внимание. Мистицизм, вероятно, происходит из тантрического индуизма и учений древних шаманов Бонпо.

Достаточно привести следующую историю, чтобы проиллюстрировать темную сторону тибетского оккультизма. Мне ее рассказали через несколько лет после смерти тех, о ком она повествует, и рассказывал человек, который лично знал их.

Лама, который играет в ней главную роль, настоятель монастыря Миниагпар Лхакханг, около Тачьен– лу, известный под именем Чогс Цанг, автор большого количества предсказаний о событиях, которые происходили в Тибете, Китае и во всем мире. Его считали обладателем сверхъестественных сил, среди них и способность вызывать смерть.

Чогс Цанг отличался странным поведением, часто совершенно непонятным для окружающих, и злоупотреблял алкоголем. Он жил некоторое время у тибетского правителя Тачьенлу, который носил титул гьялпо (король).

Однажды, разговаривая и выпивая со своими гостями, лама, о котором идет речь, попросил отдать ему в жены сестру конюшего своего правителя. Конюший, он тоже был там, отказал ему. Разгневанный лама в сердцах бросил драгоценную нефритовую чашу, из которой пил, на землю, разбил вдребезги и проклял обидчика, заявив, что тот умрет через два дня.

Гьялпо также не поддержал просьбу ламы отдать ему в жены сестру его чиновника и не поверил в силу проклятия: конюший молод и здоров. Но лама настаивал, что он умрет, и тот действительно через два дня умер.

Тогда гьялпо и родители молодой девушки испугались и поспешили привести девушку ламе. Но он отказался принять ее.

– Она была бы полезна, – сказал он, – для приобретения предмета, который облагодетельствовал бы много людей, но возможность упущена, а мне не нужна жена.