«Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести

Ваза с драгоценными камнями пылилась в моем кабинете уже несколько недель. Огненные опалы, сардониксы, сердолики, бриллианты, бирюза, рубины, лунные камни, гранаты, оливины, изумруды, сапфиры, хризолиты и многие другие, для которых нет названий в нашем языке. Я пропускал их сквозь пальцы, любуясь игрой разноцветных огней, и чувствовал себя все более несчастным. Интересно, сколько стоят эти прелестные камешки на Земле? Вероятно, миллионы долларов.

Я их даже не запирал на ночь. А ведь я – тот самый парнишка, который когда-то бросил колледж, потому что нечем было платить за учебу и за гамбургеры на обед.

Я отодвинул камни прочь и подошел к окну. У меня было окно, так как я сказал Стар, что кабинет без окон мне не нравится. Это случилось сразу же после нашего приезда, и только спустя несколько месяцев я узнал, сколько зданий пришлось снести, чтобы доставить мне удовольствие. Я-то думал, что они просто пробьют дыру в стене.

Вид был чудесный – скорее парк, нежели город, прекрасные здания не громоздились одно на другое, а были разбросаны в беспорядке. Трудно было поверить, что город этот по размерам не уступает Токио. Его «костяк» скрывался от глаз, а население работало чуть ли не в другом полушарии планеты.

Слышался шум – слабый, как гудение пчел, – отдаленно напоминавший приглушенный голос Нью-Йорка; он давал знать, что вокруг меня живут люди, у каждого из которых есть работа, есть цель, есть какое-то предназначение.

А мое в чем? Консорт!

Жиголо!

Стар, сама того не подозревая, ввела проституцию в мир, который до этого и знать-то ее не знал. В невинный мир, где мужчины и женщины ложились в постель вместе только потому, что им этого хотелось.

Принц-консорт не проститутка. У него есть работа, часто очень утомительная, – он представляет свою супругу, он присутствует при закладке зданий, он произносит речи. Кроме того, у него есть обязанность быть королевским производителем – следить, чтобы королевская порода не вымерла.

У меня ничего подобного не было. Даже обязанности ублажать Стар. Черт побери, да в радиусе десяти миль нашлось бы не менее миллиона самцов, которые с радостью ухватятся за такой шанс.

Предыдущая ночь была скверной. Она плохо началась и перешла в одну из тех утомительных конференций в постели, что бывают у всех супружеских пар и которые много хуже шумных семейных скандалов. У нас как-то был такой – очень домашний, какой бывает у тружеников, замученных начальством и счетами.

Кроме того, Стар сделала то, чего никогда не делала, – притащила на дом работу. В виде пяти человек, имеющих отношение к какой-то межгалактической склоке, я так и не понял к какой, потому что спор тянулся несколько часов кряду и иногда они говорили на незнакомом мне языке.

На меня просто не обращали внимания, будто я мебель. На Центре людей редко представляют, и, если вы хотите с кем-то заговорить, вы говорите «сам» и ждете ответа. Если вам не ответят – отходите. Если вам ответят – обменяетесь идентификаторами.

Никто из них ничего подобного не сделал, а я уж и подавно. Раз уж они пришли в мой дом, то это была их обязанность. Они же вели себя так, будто это не мой дом.

Я сидел, как Человек-невидимка, и распалялся все больше.

Они доказывали что-то свое, Стар слушала. Вдруг она позвала служанок, и они стали ее раздевать и причесывать. Центр – это вам не Америка. У меня не было причин считать себя выбитым из колеи. То, что Стар делала, было грубостью лишь по отношению к ним, она показывала, что именно их она здесь считает за мебель (получается, она оценила их поведение со мной).

Один из них обиженно произнес:

– Ваша Мудрость, я хотел бы, чтобы вы выслушали нас, как обещали.

(Я расширительно передаю их жаргон.)

Она холодно ответила:

– Только я одна могу судить о своем поведении. Больше никто.

Верно. Она могла судить о своем поведении, они – нет. И я подумал с горечью: я тоже – нет. Я злился на нее (хотя и понимал, что все это мелочь) за то, что она вызвала служанок, за то, что готовится ко сну в присутствии этих болванов, и я намеревался ей сказать, чтобы такое никогда не повторялось. Потом раздумал.

Вскоре Стар оборвала их:

– Он прав. Вы – не правы. Так и делайте. Уходите.

И все же я решил затронуть этот вопрос под соусом возражения против приглашения в наш дом «деловых» людей.

Однако Стар нокаутировала меня с ходу. В ту же минуту, когда мы остались одни, она сказала: