Магия книги

Господин Мюллер читает «Эгмонта» Гете или мемуары графини Байрейтской, дабы пополнить свое образование и ликвидировать кое-что из пробелов, которые, как он подозревает, имеются в его знаниях. Уже то, что он с испугом замечает пробелы в своих знаниях и пытается их устранить, симптоматично: господин Мюллер понимает, что к образованности можно приблизиться «со стороны», и рассматривает ее как нечто приобретаемое трудом, иначе говоря, он знает, что всякое образование, сколько ни учись, для него самого останется мертвым и бесплодным.

А господин Майер читает «для удовольствия», что значит — от скуки. Временем он располагает — рантье, досуга предостаточно, он ищет, чем бы его заполнить. Вот писатели пусть и помогают ему коротать долгие часы. Читать Бальзака для него все равно что курить сигару, читать Ленау — все равно что пролистывать газеты.

Однако в других вопросах господа Мюллер и Майер, а также их жены, сыновья и дочери далеко не столь же мало разборчивы и несамостоятельны. Без основательных причин они не покупают и не продают ценные бумаги, они знают из опыта, что тяжелая пища на ужин дурно сказывается на самочувствии, физическим трудом они занимаются не больше, чем, по их мнению, необходимо для обретения и поддержания бодрости тела. Иные даже занимаются спортом, догадываясь о тайных сторонах этого странного времяпрепровождения, при котором умный человек может не только развлечься, но даже помолодеть и окрепнуть.

Наверное, господину Мюллеру следовало бы читать в точности так же, как он занимается гимнастикой или академической греблей. От времени, посвящаемого чтению, он, очевидно, ожидает приобретений не менее, чем от времени, которое отдает профессиональной деятельности, и книга не удостоится его уважения, если не обогатит его каким-то переживанием, не улучшит хотя бы на йоту здоровье, не придаст бодрости. Образование, очевидно, столь же мало заботит господина Мюллера, как получение профессорской должности, а знакомство с разбойниками и подонками со страниц романа, должно быть, ощущается им как не менее зазорное, чем общение с подобными мерзавцами в действительной жизни. Однако обычно читатель мыслит далеко не столь просто, он либо считает мир печатного слова безусловно более высоким миром, в котором нет ни добра ни зла, либо внутренне презирает его как нереальный, выдуманный сочинителями мир, куда он приходит лишь от скуки и откуда не выносит ничего, кроме ощущения, что довольно приятно провел несколько часов.

Несмотря на свое неверное понимание и низкую оценку литературы, Мюллеры и Майеры читают даже чересчур много. Занятию, которое совершенно не затрагивает их душу, они нередко отдают больше времени и уделяют больше внимания, чем своим профессиональным делам. Стало быть, они смутно догадываются, что в книгах все же скрывается какая-то ценность. Вот только отношение их к книгам отличается пассивной несамостоятельностью, которая в деловой жизни быстро привела бы их к разорению.

Читатель, желающий приятно провести время и отдохнуть, как и читатель, заботящийся о своей образованности, предполагает наличие в книгах неких скрытых сил, способных оживить и возвысить дух, однако определить эти силы более точно, оценить по достоинству такой читатель не умеет. Поэтому он поступает подобно неразумному больному, который знает, что в аптеке наверняка найдется множество полезных лекарств, и хочет перепробовать их все, берет в руки склянку за склянкой, обшаривает ящик за ящиком. Однако, как в настоящей аптеке, так и в книжной лавке или библиотеке, каждому следует найти единственно необходимое ему снадобье, и тогда, не отравляя себя, не переполняя организм никчемными веществами, каждый обретет здесь то, что подкрепит его дух и телесные силы.

Нам, авторам, приятно видеть, что люди читают так много, и, наверное, только неумный автор говорит, что читают слишком много. Но профессия со временем перестает радовать, если видишь, что всеми она понимается превратно; десяток хороших, благодарных читателей, пусть даже денежное вознаграждение автора уменьшится, лучше и отраднее, чем тысяча равнодушных.

Поэтому осмелюсь все же сказать, что читают слишком много и избыточное чтение не служит к чести литературе, а наносит ей ущерб. Книги существуют не для того, чтобы способствовать все меньшей самостоятельности людей. И тем более не для того, чтобы человеку нежизнеспособному предлагать дешевый обман и подделку жизни. Напротив, книги ценны лишь тогда, когда ведут к жизни и служат жизни, полезны ей, и каждый час чтения, я полагаю, пущен на ветер, если читатель не воспринял в этот час искру силы, молодости, дыхание свежести.