Магия книгоходцев

Я и на Земле-то никогда не понимала праздника святого Валентина. Тем более что был этот праздник не русским, и хотя последние годы его активно отмечали по всему миру, в моем мироощущении он так и не прижился. Все эти розовые сердечки, воздушные шарики, пухлые купидончики и амурчики навевали на меня тоску и вызывали стойкое неприятие.

– Кира, ты что?! Это же так мило! Давай украсим нашу комнату? У тебя уже очень хорошо получаются иллюзии. Сделаешь?

Это да! Пока соседка витала в облаках, погрязнув в пучине любовного романа, я тренировалась в магии. И мои иллюзии не шли ни в какое сравнение с ее жалкими творениями.

– Ладно, – мрачно отозвалась я. – Надо, значит, надо!

Ну, держитесь, «вышибалы». Будет вам день всех влюбленных с поистине земным размахом!

Сутки у меня ушли на обдумывание того, что необходимо сделать. А ночь накануне праздника я провела в компании Карела. У меня были бешеная фантазия и красочные образы, у Карела лучше обстояло дело с приданием иллюзиям и фантомам материальности. Я пока не могла добиться абсолютной плотности своих творений. Зато у моего басистого друга все было плохо с воображением и образным мышлением. То, что выходило из его рук, было простым, как валенок или утюг. Но зато его «валенки и утюги» являлись прочными и осязаемыми.

Утром вышедшие в коридоры адепты обнаружили воздушные шарики под потолком, развешенные по стенам гирлянды цветов, бантики и огромное количество тошнотворных красных сердечек везде, где только можно было их прилепить. А все двери были временно перекрашены в поросячий розовый цвет. И если женская часть населения дружно ахнула и умилилась, то мужская – содрогнулась от ужаса. Мне потом Карел рассказывал. Но коронным номером было не это.

Ровно в назначенный нами час во всем общежитии активировались купидоны и амурки. Во всех комнатах и помещениях одновременно возникли прямо из воздуха маленькие голенькие пухлые и кудрявые мальчики и девочки (последние в коротеньких платьишках, ибо нечего парней смущать) с луками в руках и колчанами, полными стрел, за спинами. Сначала была немая сцена. Адепты в буквальном смысле слова потеряли дар речи, а потом… А потом у купидонов и амурок началась охота. Ну… это же их работа, в конце-то концов. Поражать стрелами любви несчастных смертных.

Стрелы были фантомными и практически материальными, в отличие от самих пухлявых и юрких крылатых малышей. Жалили «стрелы любви» вполне ощутимо: эдакие тоненькие покалывания, как от разрядов статического электричества. Не смертельно, но неприятно. Когда народ осознал масштабы подставы, началась встречная охота – на крылатиков. За ними бегали с полотенцами, выгоняя из комнат. Их пытались уничтожить магией. Но мои купидоны и амурки были хитрыми и умными, они не ждали, пока их прихлопнут или развеют, а шустро улепетывали или уклонялись, не забывая при этом выпустить стрелы в обидчика и близстоящих.

– Ну ты и чудовище! – восхищенно выдохнула Лолина, после того как вернулась из душа. Красавица дерхана держалась за попу, в которую угодило несколько фантомных стрелок.

– Ну, ты же сама велела мне осуществить подготовку к празднику, – невозмутимо пожала я плечами, стараясь не смеяться. – У нас на Земле день влюбленных отмечают именно так. Только ты это… никому не рассказывай, что это я сделала, ладно?

Ответить мне она не успела. В дверь забарабанили, ворвалась госпожа Каруда и уставилась на меня смеющимися глазами. Гоблинша не улыбалась, ибо никак нельзя, но ей явно было ужасно смешно.

– Адептка Золотова, к ректору! – громогласно сообщила она мне. После чего послала маленькую меткую молнию в целившегося в нее из лука толстого мальчика с крылышками.

Купидончик не успел увернуться и с чпоком исчез, а госпожа Каруда потрясла кулачком, сказала «Ха!» и гордо удалилась.

В кабинете ректора повторилась знакомая сцена.

– Магистр Новард, я больше так не бу-уду‑у! – ныла я.

– Адептка, ну объясните мне, ради всех богов, что за дикие фантазии? – тоскливо вопрошал мужчина.

Он рассматривал двух толстощеких карапузов – мальчика и девочку. Как уж их доставили из общежития к нему в кабинет, я не знала. Но факт: два моих творения кружили под потолком и периодически пытались пустить в ректора по стреле, а он грозил им пальцем. Иллюзорные купидончик и амурка дураками не были и не стреляли, хотя не переставали примериваться.

– Это не фантазии, – шмыгнула я носом. – Это наши земные мифологические персонажи. Купидон – в древнеримской мифологии бог любви. Он же – Амур, бог любви, но в древнегреческой мифологии. Считается, что к тем, в кого выстрелит бог любви, придет любовь.

– Но насколько я понял, и Купидон, и Амур – мужского пола. Почему же ваши существа разнополые?

– Чтобы парням было не обидно, – вздохнула я. – Вот для них – девочки, амурки.

– О боги! Какое буйное воображение! Идите, адептка! Скажете магистру Летурну Огинхельму, что я назначил вам наказание: создать к сегодняшнему вечеру фантом богини любви Межреальности. Он проверит и примет работу.

– Но я же не знаю, как эта ваша богиня выглядит! – взвыла я.