Магия крови

— И десяти лет не прошло, как он превратился! Понимаете, что это значит? И что у него творится в голове — особенно в сочетании с его фактическим возрастом? Мне даже неинтересно, что он вам сказал. Еще кому-нибудь показывали?

— Братьям Ино.

— Уже лучше. Хотя их магия специфическая, зато с мозгами у них все в порядке. И что они сказали?

— Да то же, что и вы. Что переходы между мирами могут совершать отдельные драконы-маги, которых можно перечислить поименно, и ни о каком «вторжении» и речи быть не может… А мира, из которого оно якобы готовится, вообще не существует. «Страшная сказка для детей» — вот как они его назвали.

— Это мнение Братьев?

— Нет, это единодушное мнение круга…

— Ладно, — сказал Грег. — Я понял.

Хоть он произнес это совершенно равнодушно, рыжий поднял бровь. В наблюдательности ему было не отказать.

— Вы раздосадованы, Черный лорд! Что случилось? Вы что, серьезно отнеслись к этому письму? Ну сами подумайте, какое вторжение? Кому надо сюда вторгаться? С какой целью? Кому мы нужны?

— Закроем тему, — улыбаясь, предложил Грег.

— Как пожелаете…

Мы неторопливо шли, огибая зал по кругу, сопровождаемые взглядами и шепотом. Толпа раздавалась при нашем приближении. Разговор затихал и возобновлялся за нашими спинами с новой силой.

— Поесть можно тут. Выпить — там, — показывал распорядитель. — Позднее место в середине освободят, и желающие смогут потанцевать. А перед закрытием состоится фейерверк… Ага! Вижу, еще один почетный гость прибыл. Общайтесь, развлекайтесь, я отойду…

И болтливый желтый дракон исчез в толпе.

Я с облегчением обнаружил, что мы больше не в центре всеобщего внимания. На меня посматривали, но искоса. Я мог перевести дух и оглядеться.

В принципе, все это напоминало обычный банкет: шумный, многолюдный, в меру торжественный, в меру неформальный. Играла негромкая фоновая музыка. Вдоль стен стояли накрытые столы с закусками и напитками. Почти все женщины нарядились очень экстравагантно. Вечерние платья поражали воображение, это были почти маскарадные костюмы — кто кого переплюнет. Мужчины оделись кто во что горазд. В смокингах, кстати сказать, были только мы трое. Но я уже привык и чувствовал себя неплохо.

Гости дефилировали по залу, стояли у столов, собираясь небольшими кучками, и оживленно болтали. Со всех сторон слышались приветственные возгласы. Мы были явно не единственными, кто пропустил официальную часть. Как я понимал, большинство еще толком не успели поздороваться со всеми своими знакомыми.

Я тоже выхватил из толпы знакомое лицо. Пожилой дракон с окладистой бородой и авторитетной осанкой, в свитере домашней вязки, привлекая к себе всеобщее внимание, громогласно рассказывал, что пришел на слет пешком: «Что я, ради одной остановки превращаться буду?» — и только что «вот этими ногами» полчаса поднимался по винтовым лестницам внутри башни.

Старикан явно рассчитывал эпатировать собрание, но получил лишь несколько смешков и добродушных шуток от стоявших поблизости. Видимо, к его выходкам уже привыкли. Впрочем, его это не смутило — он тут же затесался в какую-то группу, где перехватил разговор и начал солировать.

— Ага, этого дракона я знаю! — сказал я, посмеиваясь. — Это же великий и ужасный Идолищев. Только одного я не понял. У него что, есть жена?

— Идолищев — уникум, чудо природы, — объяснил Грег. — Дело в том, что он стал драконом в очень позднем возрасте. Лет за пятьдесят.

— Ничего себе!

Обычный возраст превращения — около семнадцати — двадцати лет, когда человек полностью был открыт миру и активно искал запредельного, или изредка ближе к тридцати, когда человек интуитивно понимал, что наступает его последний шанс. Грег добавил, что после сорока человек обычно смиряется с действительностью, принимает реальность и полностью теряет способность к превращению.

— И что заставило его превратиться?

— Кто его знает. Видимо, все чего-то ждал, искал… И нашел. Фактически, он сам на нас вышел…

Грег порассказал о нем еще много интересного. Из-за позднего перерождения у Идолищева осталось много смешных человеческих привычек, благодаря которым он имел среди драконов репутацию чудака — но чудака опасного, который заставлял других считаться со своими заморочками. К примеру, он был единственным драконом в Питере, сохранившим человеческую семью.

— Много лет он притворяется, ведет двойную жизнь, — говорил Грег. — Это нелегко, но Идолищев чудовищно упрямый.

— «Так называемая жена»?

— Да, я с ней знаком — очень милая старушка… У них уже трое внуков. Знаешь, что мне сказал по этому поводу Идолищев? «Если я прожил с женой тридцать лет, почему я теперь должен ее бросать?»

— Молодец! — одобрил я, впервые взглянув на старика с симпатией.

— Непонятно, чего в нем больше, человека или дракона, — продолжал Грег. — От него много проблем. Например, пытается собирать вокруг себя молодежь и учить их жизни. А поскольку у него язык хорошо подвешен, да и опыт есть, ему это удается.

— Небось бывший профессор? — спросил я.

— Почему «бывший»?

— Ага. Так я и думал!

Теперь я сообразил, кого мне напоминает Идолищев, — типичного институтского преподавателя.