Магия крови

Когда к тебе начинают относиться иначе, ты и сам меняешься. Служанки помогали мне переодеваться к обеду, подавали тарелки со всевозможными кушаньями. Мне кланялись, мне подвигали стул. Мистер Фостер похлопывал меня по руке, а миссис Фостер пеняла мне на то, что я слишком много говорю, но делала это исключительно по-доброму. Мои новые братья дразнили меня, а когда мы переходили в гостиную, просили меня исполнить что-нибудь на фортепиано. Конечно же я не умела играть, но зато читала им стихи из собрания Теннисона. Один из приглашенных к обеду гостей, некий мистер Данбар, проявлял ко мне излишнее внимание; он брал меня за локоть и болтал со мной о разных глупостях. Я боялась, что мое поведение может выдать меня, и старалась избегать опасных тем, а таких было довольно много. Неудивительно, что Мария понравилась Филиппу — она была не только жеманной, но еще милой и образованной. Я определила это по тому, как к ней относились окружающие. Все буквально боготворили ее.

Поднявшись наверх, я почувствовала головокружение. Мне стало страшно, что я могу не выдержать. Подойдя к окну, я закрыла глаза и вернулась в свое тело. Там, уже на аллее, я опустилась на четвереньки, и меня вырвало несколько раз подряд; в таком положении я оставалась некоторое время.

С этого момента я каждый день возвращалась в дом Марии Фостер и проникала в ее тело. У нее начались провалы в памяти, но она никому о них не рассказала. Такое не продлится долго, и я должна использовать ее, пока могу.

Когда я в ней, все меня боготворят.

Глава девятнадцатая НИКОЛАС

Отец и Лилит сидели во внутреннем дворике, потягивая «Маргариту». Спрятав книгу заклинаний под одним из кустов с наполовину опавшими листьями, я направился к ним.

Рядом с кувшином с «Маргаритой», отливавшим под солнечными лучами зеленым, стояла тарелочка с солью и дольками лайма. Лилит сидела неподвижно, устремив взгляд в пространство, в то время как отец с красной ручкой и маркером бегло просматривал кипу каких-то бумаг. Я надеялся, что он читает свидетельские показания, а не редактирует присланную ей рукопись или что-нибудь чересчур пикантное, предназначенное для совместного чтения супругами.

— Привет, — поздоровался я, потирая рукой затылок, но это не ослабило напряжения, сковавшего шею.

— Ник, как провел день? — Отец отложил ручку и маркер в сторону.

— И как твоя машина? — добавила Лилит, проводя пальцем по ободку бокала с коктейлем.

— Отлично, а с машиной все устроилось, — глухо ответил я.

Я как-то странно себя чувствовал, и вовсе не из-за магии. Меня вновь одолели тяжелые воспоминания. Мама касается моего лба и приговаривает: «Я изгоняю тебя из этого тела». Мой живот сводит судорогой, и вот я сижу на полу и смотрю на маму, а ее рука покоится на морде собаки. Пашей собаки, которую зовут Эйп. Все это я видел в своих снах, будь они прокляты.

— Как хорошо, — обрадовалась Лилит. — Знаешь, мы можем отправить ее в Кейп-Джирардо и таким образом избавиться от местного колорита.

Я бросил в ее сторону сердитый взгляд:

— Уж не потому ли мы здесь? Интересно, а что это такое, местный колорит…

Она, поднеся к губам бокал и глотнув коктейля, посмотрела на меня.

— Папа, мне надо поговорить с тобой, — произнес я.

— Конечно, Ник, давай, рассказывай, в чем дело.

Многозначительно помолчав, я уточнил:

— Ну… наедине.

Лилит встала с плетеного стула:

— Пойду приготовлю брускетту. Мне давно хотелось попробовать хороших помидоров.