Магия крови. Розмарин и рута

— Дама Червей напекла кренделей в летний погожий денек.

Офицер застыл, его лицо обрело такое же слегка недоуменное выражение, как у его коллеги. Мой лоб пронзило приступом боли, я слишком напрягалась, подступала мигрень. Я постаралась проигнорировать это, опустила рецепт и спросила:

— Я могу пройти?

— Да, проходите, — ответил он, сохраняя ошеломленный вид, когда я прошмыгнула мимо него.

Апартаменты были декорированы всеми цветами розового, от густого оттенка на грани красного до бледного, почти белого. Ее кровь, должно быть, хорошо сочеталась с интерьером, по крайней мере пока не начала засыхать уродливым оттенком коричневого. Я не видела тело, но заметила кровь, несколько капель запачкали ковер рядом с дверью. Было ощущение, что половину комнаты уже запаковали в пластиковые пакеты с аккуратными подписями, а то, что осталось, смотрелось маленьким и кричащим в искусственном свете. Убийство срывает все иллюзии долой, не важно, насколько тщательно они были созданы.

Повсюду толпились полицейские, кружившие, словно муравьи, собирая улики и изучая следы крови. Я взглянула на пакеты, проходя по комнате и проверяя, не попались ли им на глаза свидетельства подлинной природы Розы, Мне не стоило беспокоиться. Роза была стара и осторожна, и они не нашли ничего, что показало бы, что она не просто богатая бизнес-леди по имени Роуз Уинтерс, которую почему-то убили.

Почти против воли я приближалась к телу, тяжесть связующих уз Розы сильно давила на грудь. Я показывала свой еще больше помявшийся чек каждому полицейскому, мимо которого проходила. Никто из них не попытался помешать мне подойти к телу — или к тому, что изображало его. Раз полиция устроилась тут так серьезно, ночные призраки наверняка давно уже здесь побывали и ушли. Мне придется довольствоваться тем, что они оставили.

Плоть фэйри не разлагается. Это разумно, фэйри не стареют, так с чего бы их телам гнить? Но это означает, что с трупами надо что-то делать, и тут к делу приступают ночные призраки. Они появляются, когда мы умираем, забирают наших мертвецов себе на стол и оставляют копии. Их игрушки делают все то, что положено трупу. Из них течет кровь, они воняют и разлагаются — совершенные копии, которые многое говорят об их создателях. Действительно, есть одна вещь, которая отличает манекены ночных призраков от наших настоящих мертвецов, — они человечны. У них закругленные уши, нормальные глаза, кожа белая, или темная, или загорелая, а не голубая или зеленая. В них нет ничего, что может нас выдать.

Ночные призраки питаются нашими мертвецами и оставляют симпатичные подделки вместо них в смертном мире. Не знаю, когда мы заключили с ними эту сделку, но она не нарушается, и, несмотря на свою отвратительность, она целесообразна.

Знание, что я имею дело не с настоящим телом Розы, не облегчало дело. Ночные призраки копируют то, что видят.

Копия распростерлась на кушетке, уставившись открытыми глазами в потолок. Я боролась с желанием развернуться и убежать, испытывая извращенную радость, что завтрак уже покинул мой желудок. Часть меня оставалась способной восхищаться тщательностью, с которой ночные призраки работают над своими творениями. Каждый дюйм ее человеческой маскировки был безупречно воспроизведен, вплоть до очевидных подробностей гибели.

Я встала на колени возле тела, анализируя и запоминая окружающие предметы. На светлом, до белизны, ковре были кровавые следы ног — но это неизбежно, негде было ступить, чтобы не вляпаться в кровь. Некоторые полицейские надели бахилы, и, если убийцы не были глупцами, они поступили так же. Ни один из отпечатков, которые я видела, не имел отличительных признаков, по которым я смогла бы выделить его из массы. Если орудие убийства бросили здесь, полиция подобрала его и запаковала еще до моего прихода. Работая частным детективом, я временами жалела, что не сотрудничаю непосредственно с копами, — моя работа была бы намного легче, если бы у меня был доступ ко всем уликам. К сожалению, я терпеть не могу вид крови и не в состоянии работать по утрам, так что карьера в полиции мне не светит.

Я встряхнулась, осознав, куда меня завели мысли. Нет, это всего одно дело, речь идет о необходимости, а не о моем будущем. Я оставила эту жизнь. Я не вернусь.

Был один способ отвлечься от излишних размышлений о полицейских процедурах и о многом другом, помимо того, почему я не хочу снова этим заниматься. Успокоив нервы, я сосредоточила внимание на том, что осталось от Розы.

Ее банный халат был белым, когда она его надела. Теперь он стал коричневато-красным, за исключением пары мест на рукавах. В теле вмещается удивительное количество крови. Были видны две пулевые раны, одна в плече, другая в животе, но они не могли убить ее. Ей было бы адски больно, но она выжила бы.

Вероятно, она умерла, когда ей перерезали горло.