Магия Летучей Звезды

– Во-первых, – Нури загнул палец, – враг думает, что мы нападем с моря, и постарается навязать нам морское сражение. Атаки из глубины острова он не ожидает. А во-вторых, "железное заклинание" эффективно действует лишь на расстоянии трехсот локтей. Пушки бьют гораздо дальше.

– Молодец! – похвалил Виндибур. – И как я про это забыл? Совсем островитяне мне голову заморочили. Говорят же: слава – это яд. Третий отряд мы высадим на северный берег, пройдем через лес и нападем.

– Но как незаметно подойти к берегу? – засомневался Дерг. – Большой корабль даже ночью заметит береговая стража.

– Я знаю, как, – снова удивил Нури. – Дельфы.

Эскадра шла на всех парусах. Пять быстроходных клиперов держались в кильватерном строю за флагманом. Гордую собой "Мечту Кашалота" украшал адмиральский стяг – оранжевая молния на черном фоне. С правого борта от "Мечты" стройными рядами плыли дельфы.

Виндибур, стоя на мостике вместе с Брю, то и дело бросал взгляд на мощную спину Илогеона, мелькающую среди волн. Так было спокойней. Перед тем как эскадра вышла в поход на Ласиоту, Ило Справедливый долго говорил с Олли.

"С тех пор, как Стратус Кронлерон вылечил меня, – рассказывал король дельфов, – я его больше не видел. Но знаю наверняка – он собирался вернуться. За то время, что маг провел рядом со мной, мы подружились, и он сделал меня вечным. Ты ведь знаешь, Олли, вечная жизнь не означает бессмертия… Он очень переживал, что не сумел укрыть от Горха то, что подарил мне, как и многое другое. Я спросил его: "Зачем ты покидаешь Эль-Бурегас?" – а он мне ответил: "Чтобы когда-нибудь вернуться". "Как скоро?" – настаивал я. "Когда эти неблагодарные прозреют". Еще он говорил, что ему нужно время для завершения своих исследований, чтобы иметь преимущество перед Горхом. По-моему, речь шла о силах природы. Мы давно перестали надеяться, но когда появились вы, я подумал, что тот час, которого мы все ждали, наконец, пробил".

– Пробил он или нет, а Горху конец, – твердо сказал Олли. – Мы здесь, и знания Кронлерона с нами. Он, как и обещал, превзошел Горха. И прозревшие есть.

"Прозревшие? Не думаю. Не будь таким наивным, Олли. Кронлерон имел в виду совсем другое".

– Что же?

"Что угодно, но только не "справедливое распределение". Именно с него все и начинается. Я думаю, маг мечтал найти способ саморазрушения чар усмарила. Но это лишь мои догадки. Горх все время боялся этого, а сейчас просто трепещет. Все в твоих руках, Олли. Помни, ничто не случайно".

"Хорошо вам говорить, Ваше величество", – думал, наблюдая за дельфами, Виндибур. – Вас на земной трон не посадишь, да и Горх пока жив".

Естественно, такие размышления настроения не поднимали. Но, так или иначе, бушприт резал волну, паруса наполнял ветер, а адмирал стоял на мостике. Адмирал только что народившейся усмариловой эскадры, адмирал Олли Громовержец.

С шедшего первым клипера подали сигнал. Вверх взлетел синий стяг с тремя желтыми треугольниками – флаг гнома. Это Нури сообщал о том, что два его корабля и дельфы Илогеона поворачивают на восток для обхода Бурегаса и высадки отряда в северной его части. С Нури шли Хрюкл, "синие ящерицы" Дерга и "большеухие" – самая надежная и непримиримая часть противников режима. Отряд примерно в четыре сотни хойбов собирался совершить стремительный ночной переход через центральную часть острова к Ласиоте.

Еще трем кораблям под командованием Репейника была поставлена задача: войти в Юго-западную часть Бурегасского пролива и, если там будет обнаружен флот Верховного консула, навязать бой, постепенно продвигаясь к бухте Прибытия.

Сам Олли Громовержец входил в пролив на "Мечте Кашалота" с противоположной стороны, огибая остров Осиный. "Мечта" высаживала десант справа от Ласиоты. Повстанцы под командой вождя "отрицателей бамбука" должны были штурмовать береговые укрепления, чтобы войти в город со стороны порта. С Питом была Пина, а с Олли – старый Брю, Тина и Четырбок. Доктор со своим Санитаром и аптекой собирался участвовать в высадке.

Часа через три на клипере Пита взметнулось зеленое полотнище с алым цветком чертополоха в белом круге. Питти отсалютовал "Мечте" – адмиральскому флагману, взявшему курс на Восток.

По своей площади Бурегас равнялся, примерно, трети всех островов архипелага. На нем были и поросшие лесом горы, и зеленые долины, и небольшие живописные речки с водопадами. В этих краях не было только одного – счастья в глазах островитян.

На унылых и безразличных к красотам природы лицах лежала печать многовекового унижения. Страх и запустение стали символами усмарилового культа на этой земле. Когда-то красивая и даже вычурная архитектура Ласиоты, при ближайшем рассмотрении оказывалась ветхими обшарпанными зданиями с дырами в кирпичной и черепичной кладке. Многовековая разруха царила повсюду – и на улицах, и в головах. Но ее никто не замечал.