Магия любви

— Мы можем позволить себе быть великодушными и предположить, что они женаты, — сказал Энтони, но, наткнувшись на презрительные взгляды, поспешно добавил:

— Пожалуй, это все-таки шито белыми нитками Конни отошел в сторонку и осведомился:

— Почему бы тебе не спросить?

Энтони стоял ближе всех и взял на себя труд разбудить преступника. Не раздумывая долго, он влепил ему увесистую оплеуху.

Открыв глаза, Уоррен спросил.

— Какого дьявола, откуда вы появились?

— У меня есть вопрос получше, старина, — ответил Энтони — Вы женаты?

— Что за вопрос?

— Самый насущный на сегодня А, я вижу, ты вспомнил, что спишь не один. Итак?

— Я не женился на ней. Энтони прищелкнул языком.

— Лучше бы ты солгал или хотя бы для приличия добавил «еще». Глупо с твоей стороны этого не понимать — Кто сказал, что он умен?

Уоррен повернулся и увидел Конни и Джеймса Откинувшись на подушки, он только простонал — Боже, скажите, что я сплю.

В этот момент, разбуженная Уорреном, проснулась Эми — Мы не одни, — сказал ей Уоррен с нескрываемым отвращением.

Эми попыталась заговорить, но, увидев своего дядю Энтони, осеклась и широко распахнула глаза.

— Рад видеть тебя живой и здоровой, по крайней мере в целом, — сказал Энтони.

Эми застонала и спряталась за плечо Уоррена, но тяжелое видение превратилось в сплошной кошмар, когда она услышала голос своего другого дяди, Джеймса. В этом нет необходимости, девочка, мы знаем, кто по-настоящему виноват.

— Это сон, — заверила она Уоррена. — Он рассеется, как только мы проснемся. Он лишь вздохнул:

— Сколько раз я говорил тебе, Эми, — не обманывай себя, — Ах, да, — сразу вспомнила она события прошлой ночи, — просто великолепно, не думай, я прекрасно помню, как ты выставлял меня вчера, утверждая, что все кончено. Неужели? Кто из нас себя обманывает?

— Неужели она берет вину на себя? — спросил Энтони.

— А какой никудышный вкус! — добавил Джеймс.

— Все это очень вас развлекает, я вижу, — сказал Уоррен, — но, может, вы соизволите выйти отсюда ради Эми? Мы оденемся и продолжим.

— А вы не начнете выпрыгивать из окон? — спросил Энтони.

— С третьего этажа? — хмыкнул Уоррен.

— Довольно, — скомандовал Джеймс и обратился к Уоррену:

— Насколько я помню, такие разбирательства устраиваются в этом доме в кабинете? Не задерживайся.

Едва закрылась дверь, Уоррен бросился к своей одежде, а Эми медленно села, натянув простыню до подбородка. Ее щеки ярко алели на белоснежном фоне. Если бы вместо Энтони и Джеймса были ее собственные родители, ей не было бы так стыдно. Одно дело говорить о совращении мужчины, другое — быть пойманной с поличным. Она больше никогда в жизни не хотела бы взглянуть в глаза своим дядям, У нее не было выбора.

— Если бы я не знал, я бы решил, что эго спланировано тобой заранее, — сказал Уоррен, надевая сюртук. Эми замерла, услышав в его голосе горькие нотки.

— Я не заставляла тебя заниматься со мной любовью.

— Неужели?

Он обвинял ее, и поделом. Эми вдруг посмотрела на себя его глазами. Он был абсолютно прав. Вчера она вспомнила слова Джереми и использовала их против Уоррена. Она думала лишь о себе. С самого начала своей погони за ним и до самого конца она ни разу не принимала в расчет чувства самого Уоррена, она была твердо уверена, что в будущем он ее полюбит. Как бы она ни полагалась на свою интуицию, это было нечестно с ее стороны. Эми подняла глаза, желая попросить прощения, но Уоррен уже вышел из комнаты.

— Ну-с, в этой комнате тебя мучили? — спросил Энтони у брата, когда они спустились в просторный кабинет на первом этаже.

— Заткнись. Тони.

Но Энтони было не так-то просто урезонить. Он будто не слышал слов брата.

— Ты должен показать мне еще знаменитый погреб, чтобы когда-нибудь я смог рассказать об этом Джек. Уверен, она будет в восторге от забавной истории, как ее дядя чуть не повесил ее папочку.

Джеймс угрожающе двинулся на брата, а Конни поспешил встать между ними.

Тут вошел Уоррен и осведомился:

— Не могли меня дождаться?

Братья отскочили друг от друга, Конни поправил сюртук и сказал почти добродушно:

— Вовремя, янки, они уже было забыли, что хотели придушить тебя, а не друг друга.

— Кому доставить удовольствие? — с вызовом спросил Уоррен.

После некоторого молчания Джеймс ответил:

— Нет, мы не собираемся тебя бить, если все пойдет гладко. И потом, разве у тебя есть выбор?

Уоррен об этом и сам знал, потому и бесился.

— Я женюсь на ней, — сказал он раздраженно, — но будь я проклят, если буду с ней жить.

— Это нас уже не касается, более того, даже устраивает, — сказал Энтони. — Для нас главное — свадьба.

— А ты сам хочешь жениться на мне? — вдруг прозвучал с порога тихий голос.

Уоррен повернулся и увидел в дверях Эми. Она, видимо, только успела надеть свое измятое платье и босиком прибежала сюда. Она даже не расчесала волосы, но самое главное, в глазах ее не было знакомого блеска.

Уоррен был вне себя от гнева.

— Ты уже знаешь ответ. Разве я когда-нибудь хотел этого?