Магия Луны

— Не страшно. Я умею. — Встретив ее недоумевающий взгляд, Рафаэль ухмыльнулся и пояснил:

— Научился в Португалии. Я там был по за.., в путешествии пару лет назад.

— Понятно, Рафаэль, по заданию. Я же не совсем безмозглая дура. И давно уже поняла по твоим рассказам, что ты путешествовал именно в тех местах, где идет война. Тебе еще повезло, что сумел вернуться домой целым и невредимым… Так как насчет хлеба?

— Ты что-то знаешь, Виктория? Вообще-то я разговариваю во сне. Во всяком случае, мне так говорили. Так что, когда мы наконец будем спать вместе, ты сумеешь собрать достаточно информации, чтобы шантажировать меня до самой смерти.

— Итак, что у нас с хлебом, Рафаэль?

— Я научился делать его на костре. Мы были вдвоем с напарником, а готовила для нас одна старая цыганка. Но у нее всегда были такие грязные руки, что я предпочел заниматься хлебом сам, а она только командовала. Кстати, неплохой хлебушек получался.

— Тогда приступим, сэр? — Виктория встала из-за стола. — Вперед, в кухню.

В маленькой кухне, основную часть которой занимал массивный дубовый стол, все свидетельствовало о приготовлении к хлебопечению.

Дождавшись, пока Виктория поосновательнее испачкает руки в муке, Рафаэль подошел к ней сзади, обнял за талию и тихонько привлек к себе. Зарывшись лицом в мягкий щелк ее волос, он некоторое время молча вдыхал их тонкий аромат. Потом слегка наклонился и тихо прошептал ей в самое ухо:

— Прости меня, Виктория.

Его близость, теплое дыхание, нежные слова обжигали и опьяняли. Тем не менее Виктория предпринимала попытки контролировать ситуацию. Неожиданно ей показалось безумно интересным точно узнать, специально ли он дожидался, пока она перемажется в муке, чтобы таким образом уменьшить вероятность сопротивления, или он слишком хорошо знал, что она в любом случае не устоит перед его поцелуями, растает, как льдинка на ярком солнце.

Его руки заскользили по ее бедрам, животу, теплое дыхание согревало шею и затылок. Виктория вновь почувствовала слабость и предательскую дрожь в ногах — Я ничего не могу поделать, — с трудом выговорила она, — у меня очень грязные руки.

— Ну и хорошо. Только скажи, что в твоей душе нет ненависти ко мне.

— Ее и в самом деле нет, по крайней мере сейчас. Со мной происходит что-то странное.

Рафаэль снова коснулся губами ее волос, шеи…

— Теперь, если не возражаешь, я отойду немного в сторону, — шепнул он, — иначе наш хлеб никогда не найдет дороги в печь, хорошо?

Виктории страстно хотелось, чтобы он не выпускал ее из рук, продолжал свои трепетные ласки. И к черту хлеб! Но все же она была леди и вовремя напомнила себе, что благовоспитанная девушка, и к тому же девственница, не должна проявлять инициативу в подобных вопросах. И ей не подобает заниматься любовью в кухне.

— Хорошо, — немного хрипловато согласилась она.

— Ну а теперь мы добавим немного воды. Она делала все, что он говорил: добавляла, перемешивала, укладывала. Правда, с дрожью в руках она справиться так и не смогла, но понадеялась, что он не заметит.

Получившийся у них конечный продукт удовлетворил их обоих. И хотя его вряд ли можно было назвать высококачественным хлебом, все же это было лучше, чем стряпня миссис Рипл Они ели хлеб прямо в кухне, с маслом и клубничным вареньем Во время еды Рафаэль рассказывал об одном из своих невероятных приключений в Средиземном море.

Виктория не отрываясь смотрела на его движущиеся губы, но до нее почти не доходил смысл рассказа.

— Виктория, что ты хочешь? Девушка растерянно заморгала и неуверенно посмотрела ему в глаза.

— Твоя история очень занимательна, — пробормотала она.

— Но ты даже ее не слушала! В ней нет ничего интересного. А рассказал я ее только потому, что в то время занимался торговлей и ничем более. Никаких секретных миссий или заданий, на которые ты недавно намекала. — Рафаэль замолчал и попытался навести порядок в мыслях. Он тщетно старался разобраться в самом себе. Может быть, где-то в глубине души он еще сомневается в стоящей перед ним девушке? Отбросив эту предательскую мыслишку, он произнес самым уверенным тоном, на какой был способен:

— Я верю тебе. И хочу чтобы ты стала моей женой.., полностью и окончательно. И прямо сейчас.

Виктория машинально облизнула внезапно пересохшие губы.

— Я не понимаю, — пробормотала она, — откуда так внезапно появилось такое доверие ко мне? Очень уж неожиданно. Неужели только потому, что мы вместе пекли хлеб, ты вдруг уверовал, что я не распутная девка?

— Нет, все произошло еще до хлеба.

— Может быть, на твое решение повлияло то, что я ела хлеб именно с тем количеством масла, что ты считал нужным?

— Нет, Виктория, просто я понял, что был не прав. Тот факт, что ты страстно отвечала на мои ласки, не свидетельствует о дурном. Просто ты так реагируешь на меня, Рафаэля Карстерса, твоего мужа и превосходного любовника.

Виктория смущенно опустила глаза.