Магия лжецов

Неприятный жар медленно нарастал под моей кожей. Слова звучали до боли знакомо. Моя мать умерла семнадцать лет назад, а я до сих пор была не готова. Не готова услышать об этом в очередной раз. Даже не представляю, что испытала Табита: рак вернулся, чтобы забрать у нее еще одного любимого человека.

– И ты решила ей помочь, – подсказала я.

– Нет, – качая головой, ответила она. – Не сразу. Я сказала врачам, что они обязаны попытаться, но они отказались. Тогда я обратилась к миссис Уэбб и попросила ее, а она сказала… сказала, что это невозможно. – Табита выплюнула слово, точно яд, попавший в нее с укусом змеи. – Невозможно. Сказала, что сделать ничего нельзя. А тут в первую неделю учебы Александрия Декамбре пришла ко мне в кабинет со словами: если я не сделаю операцию ее маленькой подружке, меня уволят. Вот тогда-то у меня и родилась эта идея. – Глаза моей сестры горели лихорадочным огнем. Мне хотелось отодвинуться от нее, но я не знала, к чему это приведет. Поэтому сидела неподвижно, будто так она меня не увидит.

– Значит, ты провела Кортни операцию, – тихо сказала я. – Ты хотела проверить, удастся ли тебе.

– И у меня получилось. Получилось! Я сделала это, все отлично, она в полном порядке! Все прошло как по маслу!

– Ты понимаешь, что не дала ей успокоительное? – Я не смогла скрыть злость в голосе, когда вспомнила рыдающую Кортни возле кабинета Табиты. А чуть раньше – лицо Александрии, просившей стакан воды: таким образом она пыталась выманить Табиту из класса, чтобы рассказать мне правду. Я думала, она боится признаться в своем поступке, но ошибалась. На самом деле она просто боялась Табиту. Мою сестру, которая могла разделить человека на части одной силой мысли. В ответ на мою претензию Табита только отмахнулась, словно я высказала критику в адрес таблички, висевшей рядом с шедевром.

– С ней все хорошо, – настаивала моя сестра. – На всю процедуру ушла пара часов – наверное, дольше, чем должно было, но это скорее потому, что я разделила ее больше нужного. И все равно у меня получилось, Айви! Я проникла прямо внутрь и удалила плод. Беременности не стало. – Она улыбалась от гордости. – Все эти годы я пыталась понять, как провести операцию маме, и в конце концов сделала ее.

Воздух между нами загустел.

– Ты пыталась это выяснить?

– Долгие годы. С тех пор как мама умерла. Я старалась изо всех сил, Айви. Я работала, работала и работала, я думала, что…

– Если будешь работать усерднее, – договорила я, – то сможешь это сделать. Сможешь ее спасти.

Табита закивала, сверкая глазами. Она даже не поняла, что я цитирую ее слова.

– Да-да, именно так!

– Если бы ты сумела исключить эмоциональный аспект, – продолжала я, – то смогла бы справиться с усталостью. Верно, Табби?

Она мгновенно нахмурилась.

– Постой, о чем ты говоришь? – Я полезла в сумку и достала из нее дневник. Ее лицо побелело. – Где ты его взяла?

– В своей квартире. Я думала, он принадлежал Сильвии, а оказался твоим, не так ли? Как часто ты бывала в этой квартире, прежде чем в ней поселилась я? Ты использовала ее для эксперимента?

Она помотала головой.

– Я проводила в ней все время, Айви. Приходила туда раз в два дня. Но это было до того, как она стала свободна. Когда… когда в ней еще жила Сильвия.

Я смотрела на нее во все глаза – наконец картинка складывалась. Вот почему в тот вечер, в наше с Рахулом свидание, она плакала на моем диване. Тогда она пришла не ради меня. Не ради эмоционального воссоединения двух сестер. Не ради утешения или налаживания семейных уз. Нет, она хотела почтить память Сильвии. Отдать дань их отношениям. Вспомнить любовь, которая у нее здесь была.

А я помешала ее горю. Потому что эта квартира не должна была быть моей. И эта жизнь тоже. Они должны были принадлежать ей.

– Расскажи мне остальное, – срывающимся голосом попросила я. – Расскажи, что ты сделала.

Прежде чем ответить, Табита сделала глубокий вдох.

– Ну, с Кортни все получилось замечательно. Так что я сказала Сильвии, что могла бы провести ей операцию.

Я покачала головой.

– Но, Табби…

– И я ее сделала, – продолжала она, как если бы я не перебивала. – Я обустроила проход в секции «Теоретической магии» таким образом, чтобы нас никто не обнаружил. Мне пришлось установить в другом конце прохода дополнительные меры защиты: на всякий случай, небольшое объявление о производящейся реорганизации, отключающие свет чары и звукоизоляцию. Заниматься всем этим она доверила мне. Хотя я сомневалась, что кто-то вообще придет – в самом начале года тут обычно никого не бывает.

– Но почему здесь? – недоверчиво поинтересовалась я. Мой голос становился все пронзительнее и громче, книги вторили мне шелестом страниц. – Почему, к примеру, не дома? В твоей или ее квартире? Зачем это делать в школе?