Магия лжи

— Пурлиев говорил нам, что особенно любит блондинок, — снова солгал Дронго. Однако на этот раз он был убежден в правильности своего вывода. Ведь Пурлиев говорил как раз обратное, а его секретарь была ярко выраженной блондинкой. Возможно, он высказывался так только для своей супруги, которая была брюнеткой.

— Вы правы, — кивнул Адамс, — ему действительно нравятся блондинки. Южный мужчина имеет право на подобный выбор. Мила тоже блондинка. Натуральная. Она чем-то похожа на молодую Татьяну Доронину. Тоже немного в теле, и такие же волосы. Хотя, на мой взгляд, Доронина гораздо красивее, в ней чувствуется настоящая женщина.

— А в Милене?

— Другая порода зверей. Доронина — прекрасная львица, — немного подумав, пояснил Адамс, — а Милена скорее волчица, которая при помощи остальных зверей загоняет свою жертву для нанесения последнего удара. Вот такой зоопарк.

— Интересная характеристика, — усмехнулся Дронго. — А кто вторая? Я имею в виду эксперта. Тоже блондинка?

— Только седая. Горбштейн Лев Эммануилович. Ему уже семьдесят шесть. В молодости был рыжим, можно считать, почти блондином. Сейчас седой и лысый. И настоящий эксперт. Просто финансовый гений. Мы платим ему колоссальную зарплату, но если он попросит в два раза больше, то и тогда мы не прогадаем, настолько точные и верные прогнозы он дает. Только об этом не нужно ему говорить, — на всякий случай попросил вице-президент.

— Не скажем, — пообещал Дронго. — Вот видите, я верю вам на слово и не спрашиваю ничего про Льва Эммануиловича, который тоже мог быть «любовницей» вашего шефа.

Они расхохотались почти одновременно, улыбнулся и Вейдеманис.

— Смешно, — сказал Адамс, — но я стараюсь отвечать на ваши вопросы максимально корректно, чтобы никого не обидеть и не оскорбить.

— Это мы уже оценили, — кивнул Дронго, — с экспертами тоже разобрались. А где она живет?

— Кажется, где-то в центре, — вспомнил вице-президент, — по-моему, на Гоголевском бульваре, но, возможно, я ошибаюсь.

— Неужели у нее такая большая зарплата, — притворно удивился эксперт, — или она получила там квартиру в наследство? Она москвичка?

— Нет. Приехала из Воронежа.

— И сразу получила квартиру в самом центре?

— Я не знаю подробностей. Но ее первый муж был достаточно состоятельным человеком. Потом они развелись. Возможно, он оставил ей квартиру, — предположил Адамс.

— Или квартиру купил ей ваш шеф, — уточнил Дронго.

— Может быть, — ответил Адамс, — но я не уверен. И никогда его об этом не спрашивал. Я вообще стараюсь не лезть в чужие дела, это мой жизненный принцип.

— Ваш шеф сейчас в коме, — напомнил Дронго, — и неизвестно, чем все это закончится. Вероятно, это была не просто авария, а целенаправленное столкновение, пока мы не знаем результатов технической экспертизы.

— Что вы от меня хотите?

— Только правды. Пурлиев утверждал, что чувствует, как за ним наблюдают. Как вы считаете, господин Долгушкин мог организовать подобное наблюдение за своим конкурентом?

— Не знаю, — удивился Адамс, — я же вам сказал, что не был лично знаком с моим предшественником. Когда я здесь появился, он уже уволился. Говорили, что Пурлиев даже выплатил своему бывшему компаньону двенадцать миллионов долларов. Но, возможно, это только слухи. Хотя после ухода господина Долгушкина у нас были некоторые проблемы, я это точно знаю. Но сейчас мы твердо стоим на ногах, даже если болезнь Пурлиева затянется на месяц или два. У нас очень устойчивое положение.

— Секретарь вашего шефа Наталья могла знать Долгушкина?

— Нет. Абсолютно точно, нет. Она пришла только два или три года назад. Уже после меня. Кажется, по протекции Милены.

— И здесь никто не работал с Долгушкиным?

— Работал, — вспомнил Адамс, — Лев Эммануилович. Если хотите, я его сейчас приглашу. У старика фантастическая память и эрудиция. Дай нам бог всем так мыслить в его возрасте.

— Позовите, — попросил Дронго.

Адамс поднялся и, подойдя к своему столу, поднял трубку внутреннего селектора.

— Добрый день, Лев Эммануилович, — вежливо поздоровался он, — вы не могли бы зайти ко мне? Да, прямо сейчас. — Он положил трубку и взглянул на гостей: — Сейчас придет.

И действительно, через пару минут позвонила секретарь и доложила:

— Пришел Лев Эммануилович.

— Пусть войдет, — разрешил Адамс.

В кабинет вошел пожилой мужчина среднего роста. Седые редкие волосы, большие уши, красноватое лицо — очевидно, Горбштейн был гипертоником, достаточно крупный нос, выразительные большие глаза. Очки без оправы. Он был одет в серый элегантный костюм, голубую рубашку и модный галстук в полоску. Лев Эммануилович подошел к поднявшимся со своих мест гостям.

— Познакомьтесь, — представил их друг другу хозяин кабинета. — Лев Эммануилович Горбштейн и господа эксперты, господин Дронго и господин Вейдеманис.

— Тот самый Дронго, — усмехнулся Горбштейн, пожимая сыщикам руку, — не предполагал, что когда-нибудь с вами лично встречусь.

— Вы знакомы? — удивился Адамс. — Я не думал, что вы знаете друг друга.