Магия невозможного

Иногда издеваться можно, даже говоря правду. Я криво усмехнулся. Прямо им в лицо, видя, как молчит маг правды. Подтверждая этим мои слова.

– Значит, вы признаете свою вину? – спросил председатель суда, как-то задетый тем, что я выставил их глупость. Народ в зале притих. Как и мрачно сидевший на троне, на приличном возвышении, Элдурион. Я иногда поглядывал на него, наблюдая его реакцию. Он и вся его боевая свита были в торжественной броне. Прямо бойцы из какого-то аниме с гипертрофированными доспехами и оружием.

– Какую вину, простите? – спросил я искренне.

– Что вы из мира иженеров?

– Это разве преступление? – возмутился я.

– Согласно законам Лангвара, да.

– И что? И все жители технического королевства тоже?

Судья нахмурил брови и ответил:

– Конечно, нет. Их вина может быть только конкретной. Согласно поправке Траппона-Иллафи от тринадцатого года седьмого числа «новоцвета», о вынужденной пристрастности к особам из мира иженеров. Любой ее житель считается виновным по факту своего места рождения.

У меня упала челюсть. Дебильная юридическая норма, в самом деле. Виновность по факту рождения!

– А зачем вам тогда суд? Если я априори виновен?

– Для выбора типа наказания. Вы принесли в нашу страну мерзкие новшества проклятых иженеров. К тому же вас может помиловать его величество.

Я невольно бросил взгляд на Элдуриона и заметил, показав на выход из зала, туда, где был построен эшафот виселицы:

– Наказание вы вроде уже выбрали. Или вешать можно по-разному?

Судья раздраженно сделал знак рукой, словно отмечая что-то от себя, и сказал коронную фразу, слышанную мной очень часто. Оказывается, ее и тут знали:

– Вопросы, подсудимый, здесь задаем мы. Вам ответили, понимая, что вы чужак в нашем мире. Но все имеет свои пределы.

Я пожал плечами. Фиг с вами.

– Да, я признаю свою вину тогда. Я – виноват, что родился в своем мире.

Перо секретаря заскрипело в мертвой тишине зала, записывая мои слова. Председатель суда хотел в какой-то миг его остановить, но потом махнул рукой. Все это выглядело мерзко, и я понимал, почему Элдурион хмурился. Да и судьи все понимали.

– Вызывается первый свидетель…

Свидетелей я вообще не знал. Но, по всей видимости, это были разные, видевшие меня в дороге люди: от воинов, которых я обратил в бегство у озер, до крестьян, которые видели меня рассекающим на запрещенном транспорте по дороге на юг, к Желтому лесу. Ни Дины, ни Туса. Хотя что они могли сказать в мою защиту? Что я – хороший пацан? Так они это и не оспаривали.

Рассказы свидетелей, особенно воинов «битвы у озера», вызывали шумок в зале. Дракона и великанов вмиг завалил из проклятого огненного оружия иженеров! Силен! Интересная же история для пипла. Это, конечно, не могло быть случайностью. Элдуриону надо было как-то оправдаться за отмену затеянного им же похода. Что, в общем-то, на суде и происходило. Один из свидетелей меня вообще поразил. Это был наездник дракона. Не тот, которого я сбил у озера, но похожий на первого, как брат-близнец. Он высказал все, что думает обо мне, и глаза его пылали ненавистью. Убил нашего лучшего брата. Проклятый! Проклятый! Проклятый! В таком эмоциональном примерно репертуаре он высказал свои показания, и зал ему сочувственно кивал. Положение мое ухудшалось с каждым разом. Даже мои слова, что технику и оружие мне дал Кулу, ничего не могли изменить. Несмотря на то что это была правда. Меня же не заставляли ими пользоваться. Мог ведь и отказаться. Хотя, как житель Земли, я был виновен автоматически, все это имело бы смысл, если бы я оказался местным предателем из Бриджпорта. Интересно, кто им сказал, что я с Земли, а не обычный житель Бриджпорта? Опять игра Кулу? Решил драматизма подбавить, разозлив этим Элдуриона? Еще они считали одну странную глупость. О ней я узнал, когда свидетелем неожиданно вызвали короля:

– Вызывается свидетель Элдурион Первый, сын Атоллу, внук великого Хамаха, покоритель и покровитель…

Элдурион встал со своего места, сделав знак судье прекратить перечислять его титулы, и занял место у трибуны свидетелей. Она была в самом внизу, прямо перед простолюдинами, с небольшой четырехугольной деревянной балюстрадой вокруг.

– Ваше величество, клянетесь ли вы говорить правду и ничего кроме правды?

Элдурион ответил кратко:

– Клянусь.

Судья балдел от своего положения и от важности суда. Даже король был ему подсуден сейчас. Для допроса, правда.

Я же, порядком уставший от этого спектакля, оживился, когда вызывали короля. Все же он один мог меня пощадить, если захотел бы. Правда, народ не понял бы, конечно. Митинги-накачки ненависти к Бриджпорту не могли быть просто так дискредитированы. А тут даже сам ИЖЕНЕР. Не его последователи. Крупная рыба.

– Ваше величество, что вы думаете о подсудимом?

– Я думаю, он – хороший человек.

Тишина в зале была более чем оглушительной после этого заявления. Кто-то сморкнулся в глубине зала, где стояли простолюдины, и превосходная акустика этого помещения донесла неблагородный звук. Элдурион продолжил, словно оправдываясь перед таким своеобразным молчаливым укором.