Магия обреченных

– Насколько я понял, они ничего не знали. Видимо, холодный прием, оказанный нашими пращурами в самом начале, произвел на пришельцев настолько сильное впечатление, что они так ни разу и не решились наведаться к соседям в гости. Ну вот, предыстория на этом кончается…

– Так это была предыстория?! Ну, знаешь, Кассий!..

– Хватит бушевать, братец, история будет короткой. Прошло несколько дюжин лет, как наши предки начали практиковать перевоспитание белокожих дикарок, и одна из пленниц родила уродца. Да-да, Хедриг, речь идет о Бледной нежити. У младенца – тоже, кстати, девочки – были бледные до прозрачности глаза и к тому же совершенно белые волосы, брови и ресницы. По единодушному мнению наших пращуров, такой урод не заслуживал чести называться членом племени, а потому девочку, против обыкновения, не отобрали у матери. Ребенок подрос и начал по мере своих слабых сил заступаться за мать, что вызвало всеобщее буйное веселье в племени и способствовало развитию изобретательности наших пращуров по части утонченных и не очень утонченных издевательств над несчастными пленницами.

И вот в один прекрасный день дитя, доведенное до совершеннейшего исступления, вдруг запрокинуло белую головку и – цитирую – «испустило страшный крик». После чего земля наших предков «сделалась плохим, негодным для жизни местом».

– Послушай, Кассий, я, конечно, просил о краткости, но не до такой же степени! Что все это значит?!

– Не знаю, Хедриг. Честно, не знаю. Если я правильно толкую путаные слова мастера, его дух болтался где-то, откуда была видна, хотя и весьма смутно, описанная мною картина. Болтался до тех пор, пока девочка не завопила. Не знаю, как это может быть, но вопль белого уродца вышиб дух старика Умбера в иное пространство. Ему пришлось хорошо потрудиться – если это слово применимо к духу – чтобы оттуда выбраться. Надо сказать, что лорд Умбер – маг высшей пробы. Другой на его месте перепугался бы до паралича, а старый упрямец еще пытался вернуться туда, откуда его вышибло. Правда, безуспешно. Про «плохое место» он услышал уже из уст сказителя, который пугал легендой о Бледной нежити детишек в те времена, когда наши предки уже перебрались на Плоскогорье. Забавная, кстати, байка эта легенда. Она утверждает, что белый уродец был послан народу в наказание. Нечего было путаться с дикарями, не признающими наших богов и наши традиции. И последний штрих: по легенде, каждое новое появление белого уродца в племени означает, что породившая его семья прогневила какое-то божество. Именно поэтому обычай предписывает принести разгневанному божеству жертву – всякие ценные бирюльки и разнообразные лакомства, а на закуску – новорожденного младенца.

Ну как, занятно? Удивил я тебя? Правда, толку тебе от моей истории, надо думать, немного. Но признай хотя бы, что я на славу тебя развлек!

– Что верно, то верно, – задумчиво пробормотал лорд Хедриг. – Развлек ты меня и впрямь на славу. И знаешь, Кассий, возможно, ты ошибаешься насчет того, что от твоей истории мало толку. Говоришь, никто из ныне живущий сгорнов, кроме тебя, меня и лорда Умбера не знает этой легенды?

– Если уж быть совсем точным, то ни один из сгорнов – ни живущий, ни умерший – никогда не пользовался магией для того, чтобы ее узнать. Но, учитывая древность истории, это, несомненно, одно и то же.

– Очень хорошо. Пожалуй, съезжу-ка я этом году на Большую встречу. А то уже вторую дюжину лет никуда, кроме Ярмарки, из дома не выбираюсь. Так ведь и одичать можно.

– С ума сойти! Ну, Хедриг, если уж ты повел речь о пользе выхода в люди, значит, мы с лордом Умбером сотворили великое чудо! М-да… Ну, а если без шуток, зачем тебе это грандиозное сборище? Что ты задумал?

– Пока ничего. Я только еще начинаю думать. Но, сдается мне, когда закончу, придет твой черед удивляться. Ты еще увидишь, на что способен старый ключник!

Глава 15

Дом первого советника владыки Плоскогорья гудел, точно растревоженный улей. Весь штат прислуги от мажордома до последнего чистильщика обуви маялся от беспокойства, приправленного острым любопытством.

Первые симптомы этого пикантного недуга появились среди домочадцев четыре дня назад, когда на ступени парадного крыльца ступил опрятно одетый простолюдин – судя по облику, горожанин из числа мелких ремесленников – и спросил у эсхола, как бы ему повидать господина Софа Омри. В ответ на благодушный совет стража идти своей дорогой или в крайнем случае попытать удачи у заднего крыльца безродный наглец разжал кулак и сунул эсхолу под нос перстень с печатью в виде летящего нугаса. Хотя перстень был дрянной, из самых дешевеньких, хранитель дверей немедленно сменил высокомерный тон на почтительный и, поклонившись, пригласил необычного посетителя в дом.