Магия обреченных

– Быстрее, старые клячи! Но! Быстрее!!!

Лошади хрипели, с боков у них летела пена, но Алмель все щелкала бичом и ругалась такими словами, каких Хайна и не слыхивала.

А потом они увидели стрелу, воткнувшуюся в грунт дороги перед лошадиными мордами. Алмель выпустила поводья из рук, поднялась, обернулась, упала на место и сказала устало:

– Бесполезно. Они нас догонят. Наша последняя надежда – Кармал. Может быть, мне удастся его убедить…

Через несколько минут их окружили черные всадники в таких же одеяниях, какое было на Алмели. Увидев их предводителя, круглолицего усача, Алмель побледнела.

– А Кармал… не поехал?

Круглолицый посмотрел на нее сурово и неприязненно.

– И тебе еще хватает дерзости спрашивать о владыке? После того, что ты натворила? Ну и ну! Я бы на твоем месте радовался, что его здесь нет. Он пришел в такую ярость, когда узнал о твоем бегстве, что задушил бы тебя собственными руками. И слушать бы ничего не стал. А так, глядишь, проживешь еще денек, пока мы вас во дворец не доставим…

– Урлих… Я люблю Кармала и никогда не делала ничего ему во вред. Мне очень нужно, просто необходимо поговорить с ним подальше от дворца. Ты не мог бы отправить к нему гонца и попросить приехать сюда?

– Нет. Владыка не приедет. – Круглолицый заколебался, но все же снизошел до объяснения: – Он выехал в погоню вместе с нами. Гнал, как безумный, мы едва за ним поспевали. А потом вдруг остановился на полном скаку и повернул обратно. Только и крикнул, что лорд Региус срочно вызывает его во дворец. Я едва успел сообразить, что нужно отрядить людей ему в свиту… Эй, что с тобой?!

Алмель, и без того бледная, начала синеть. Хайна испугалась, что подруга потеряет сознание и обхватила ее за плечи. Но Алмель справилась с приступом слабости и снова заговорила:

– Урлих, ты знаешь, Кармал доверял мне секреты, которых не доверял больше никому. Видишь эту девочку? Он втайне покровительствовал ей и оберегал ее много лет. Владыка дорожит ею больше, чем любым из своих подданных, включая меня и тебя. Я случайно узнала, что ее жизни угрожает опасность и отвести эту опасность можно, только если спрятать девочку у… одного человека. Прошу тебя: позволь мне переправить ее туда. Можешь сопровождать нас, и я даю тебе слово, что не сбегу. Клянусь, что вернусь с вами во дворец и не причиню вам никаких неприятностей. Только отвезу девочку. Пожалуйста, Урлих! Поверь: если с ней что-нибудь случится, Кармал тебя не простит.

Круглолицый задумался. Некоторое время он пристально изучал Хайну, словно гадал, какую такую ценность невзрачная девчонка может представлять для его повелителя, потом перевел взгляд на Алмель, явно прикидывая, насколько ей можно доверять, потом снова посмотрел на Хайну и покачал головой.

– Нет, Алмель. Сожалею, но у меня приказ: и тебя, и девочку не мешкая доставить во дворец.

Глава 22

Лорд Хедриг отличался цельностью натуры. Приняв решение, он ему следовал и, как правило, доводил дело до конца, не растрачиваясь на всякие глупости, вроде сомнений и сожалений. Но он был весьма близок к тому, чтобы пожалеть о своем приезде на Большую встречу. Во времена его молодости это празднество было гораздо менее помпезным, но более осмысленным. Лорды и маги делились своими радостями и бедами, советовались, заключали соглашения, сговаривали детей, определяли магически одаренных сыновей в обучение к тому или иному Верховному лорду. А главное – праздник целиком и полностью был внутренним делом сгорнов. Столы не ломились от яств, вокруг не суетились услужливые лакеи, гостей не ждали шатры с удобными ложами для ночлега и отдыха, зато и не витал в воздухе дух пустого позерства, тщеславия и чванства, присущий сборищу нагорнов.

Лорд Хедриг с первой минуты чувствовал себя неуместным на этом пиру. Другие горные лорды прибыли сюда со свитой, во вместительных повозках, запряженных тремя, а то и четырьмя айранами, с сундуками, полными роскошной одежды. Они непрерывно занимались тем, что пускали друг другу пыль в глаза, а на лорда Хедрига смотрели с неприкрытой жалостью. Гордость Хедрига отчаянно страдала. Не раз и не два ему пришлось напомнить себе, что он приехал сюда не для того, чтобы состязаться в бахвальстве с собратьями, заразившимися пороками нагорнов, а по делу, связанному с выживанием рода.