Магия остролиста

На водительском месте сидел очень высокий и широкоплечий господин в белом дорожном комбинезоне. Человек подобного телосложения вполне мог сойти за боксера. Рядом с ним сидел точно такой же детина.

Толпа посторонилась, пропуская «олдсмобиль», который остановился у ворот. Водитель и его спутник вышли из автомобиля и важно прошествовали к парадному входу. Изабель встала на цыпочки, чтобы лучше видеть происходящее.

— Что ты обо всем этом думаешь? — Губы Джона были так близко, что слова щекотали ухо, и все тело ее наполнилось приятной истомой.

Повернувшись к нему лицом, она сказала:

— Что я могу думать? Ничего подобного я еще не видела. А ты?

— Мне это напоминает передвижной зверинец, который мы с братом ходили смотреть в детстве. Там было много всяких диковинных штук.

— Дверь открывается! — прокричал кто-то.

Изабель вытянула шею и увидела, как створка двери распахнулась внутрь и в проеме показался дородный господин. Его абсолютно седую голову покрывала шляпа в шотландскую клетку. Густые брови, пышные усы и борода сияли той же почтенной белизной. На полных щеках играл румянец.

На нем были узорчатые вязаные бриджи и полосатые гетры, которые провисали, несмотря на эластичные подвязки с пряжками, крепившие их к толстым коленям. На ногах — войлочные домашние тапочки. Он курил трубку и помахивал тонкой металлической тросточкой.

Ба!.. Да этот Беллами Никлаус похож на клоуна.

— А, черт, — пробурчал Джон. — Этот тип кидал в меня мячики.

— Что?

Джон не успел объяснить, потому что в этот момент Беллами заговорил.

— Я рад, друзья, что все вы пришли посмотреть на прибытие моей елочки, — сказал он, ухмыляясь. Затем, умильно сощурив глазки и обращаясь к двум гигантам, приехавшим на «олдсмобиле», он произнес: — Вы отлично справились, Юль и Тайд. Эта даже лучше, чем была у нас в прошлом году в Паго-Паго. Вы, конечно, не забыли эти колючие плоды — как бишь они?

— Ананасы, — подсказал Юль.

— Да, ананасы, — повторил за ним Тайд. Беллами обратил к толпе улыбающееся лицо:

— Надеюсь, все вы усердно собирали ягоды. — Он смотрел прямо на Изабель и Джона. Больше на Изабель.

Сердце ее екнуло, как будто она поднялась на самую вершину горы и упала оттуда на землю. Взгляд голубых скандинавских глаз проникал ей в душу и обжигал сердце. Она не смогла бы объяснить этого, но в тот момент ее охватили нежные, добрые чувства… У нее даже родилось непреодолимое желание рассказать ему про себя все-все.

Но по тому, как Беллами смотрел на нее, казалось, что ему и так известны все подробности ее жизни: что ей никогда по-настоящему не нравились розовые ленты, подаренные ей на Рождество в возрасте семи лет, — она хотела алые, как у Кейт; и что она солгала матери про якобы потерянную собачку из семейства фарфоровых мопсов, тогда как на самом деле фигурка разбилась, когда Изабель, нарушив родительский запрет, выносила весь набор на улицу; или тот случай, когда Изабель «взяла поиграть» (но она же потом вернула!) у Мейбл Элен Литлфилд куклу с настоящими вьющимися волосами и почти живыми стеклянными глазами, потому что та кукла, которую ей подарили на Рождество, была тряпичной, с волосами из ниток и глазами-пуговицами.

На Изабель накатило вдруг сознание вины. Она почувствовала, что ей необходимо попросить прощения… у Беллами Никлауса.

Затем взгляд Беллами обратился на Джона, и она заметила, как тот напрягся… Они долго смотрели друг другу прямо в глаза. Наконец Джон не выдержал. Он выругался про себя, переступил с ноги на ногу, сунул руку в карман, вынул ее, снял шляпу, повертел ее в руках, помял тулью и снова надел.

Беллами вновь заговорил с толпой:

— Сегодня мы установим елку, а у мамочки найдутся разноцветные ленты, чтобы украсить ее. Кроме них в рождественскую ночь на елке будут висеть только гирлянды из ягод.

Волна одобрительных кивков и улыбок прокатилась по толпе.

— В эту ночь мы узнаем имя счастливчика, который станет победителем конкурса. У мамочки очень светлая голова в том, что касается цифр, она умеет быстро считать.

И вновь глаза Беллами на мгновение встретились с глазами Изабель, и ей показалось, что это произошло не случайно. Как будто он хотел передать взглядом какое-то послание, касающееся только ее. Этот взгляд говорил, что извиняться ни к чему. Он и так все понимает.

Юль и Тайд взяли по лопате и принялись копать яму посреди двора. Позади них стояли корзины с песком, предназначенным для закрепления дерева в вертикальном положении.

Копая, оба великана переговаривались между собой на иностранном языке, на котором изъяснялся с ними и сам Беллами. Затем они подошли к машине и сняли ель с крыши. Чтобы подл нять такую тяжесть, потребовалось бы человек десять мужчин обычного телосложения. Эти же справились вдвоем.

Когда елка была воздвигнута, Беллами захлопал в ладоши, tt люди в толпе один за другим тоже начали аплодировать.

Захлопала и Изабель.

Джон стоял неподвижно. Его сумрачный взгляд был прикован к Беллами.

— Да что с тобой? — спросила она шепотом. Мрачный как туча, Джон процедил сквозь зубы:

— Не нравится мне этот тип.

— Почему? Мне он кажется милым.