Магия Отшельничьего острова

Мне с трудом удалось сдержать вздох разочарования. Я ведь задал прямой, понятный вопрос и рассчитывал на такой же ответ. А вместо того сам же и должен отвечать.

– Зрение – это когда ты видишь что-то или кого-то.

Джастин вздохнул:

– Что такое зрение как физический процесс? Неужто тебя этому не учили?

Надо полагать, мое недоумение в полной мере отразилось на моей физиономии. Я решительно не понимал, о чем он толкует.

– От солнца исходит свет, белый свет хаоса. Падая на какой-либо предмет, он отражается от него. Это действие, отражение отчасти гармонизирует свет. Отраженные лучи попадают в твои глаза. То, что ты видишь – это не сам предмет, а отразившийся от него свет, поэтому когда света нет, ничего и не видно. Может быть, я сложно объясняю, но это основные принципы. Ты что-нибудь понял?

Ну в конце концов я не был таким уж безнадежным тупицей!..

– Конечно, понял. Мои глаза воспринимают отражение реальности, а не саму реальность. Значит ли это, что, когда я ощущаю вещи внутренним чувством, это ощущение может быть правдивее, чем зрение?

Джастин, не сводя глаз с дороги и не глядя на меня, кивнул:

– Да. Помни только, что некоторые реальные объекты недоступны прочувствованию, а иные, тронутые хаосом, могут причинять вред, не будучи реальными, – он снова прокашлялся. – Способов достижения невидимости существует много, но все они основаны на одном из двух принципов. Первый заключается в воздействии на мысли: ты просто внушаешь человеку, будто он не видит того, что на самом деле видит. Это хаотический способ, ибо он разрушает связь между восприятием и действительностью.

– А гармонический?

– Он гораздо сложнее...

Я кивнул. Манипуляции с гармонией всегда сложнее.

– Свет распространяется не лучами, прямыми, как стрелы, а волнами, подобными волнам в океане. Свет может быть вплетен в мысли, хотя это требует специальных навыков, и может быть направлен в обход тебя. Так, чтобы он обогнул тебя, не коснувшись. Действие не столь уж трудное, но оно может оказаться опасным, если твое невизуальное восприятие недостаточно развито.

– Невизуальное восприятие?

Стоило мне начать что-то понимать, как он тут же подкидывал неизвестное словечко.

– То, о чем ты говоришь – «распространить чувства», – пояснил Джастин.

– Вот как... а почему?

Джастин покачал головой и выдал какую-то невнятицу насчет базовой психологии и волновой теории.

Через некоторое время после того, как мы спустились по пологому склону, я снова обратился к нему с тем же вопросом.

– Леррис, – буркнул Серый маг, – почему ты не пользуешься своими мозгами? Они, знаешь ли, предназначены для того, чтобы думать.

Я ждал.

– Если ты изолируешь себя от света, тебя не увидят. Но и сам ты видеть не сможешь. Но хватит, простых ответов больше не будет. Имея ответ готовеньким вместо того, чтобы додуматься до него самому, ты забудешь его с той же легкостью, с какой получил.

Получив эту отповедь, я довольно долго не издавал ни звука. Если не считать громкого бурчания моего желудка.

XXXIV

Джеллико. Чем отличался он от Фритауна, Хрисбарга, Хаулетта и прочих местечек, именовавших себя городами?

Для начала, Джеллико был обнесен стенами. Стенами, вздымавшимися на добрых тридцать локтей. И содержали их в идеальном состоянии. Даже полозья – ложбинки для задвигающихся ворот – были превосходно смазаны и поддерживались в безупречной чистоте. А охрану этих ворот осуществлял полный взвод – никак не меньше дюжины солдат в серых кожаных мундирах.

– Мастер магии, ты опять заехал в наши края? – голос сержанта звучал почтительно, но без подобострастия, что вполне соответствовало состоянию его ухоженной амуниции и крепких сапог.

Двое из его подчиненных занимались тщательным осмотром корзин и тюков в фургоне, влекомом одним-единственным осликом. Еще один проверял содержимое заплечного мешка какого-то разносчика.

А наверху, за зубчатым парапетом стены, скрывалась пара арбалетчиков, просматривая вымощенное камнем пространство двора, где происходил досмотр.

– Магам свойственно путешествовать, – ответил Джастин.

– А этот юноша? – полюбопытствовал сержант, которого звали Кетран, кивнув в мою сторону.

– Мой ученик... во всяком случае в настоящее время.

– Ученик из соображений удобства, а, Мастер магии?

Джастин уставился на сержанта таким взглядом, что тот отступил назад и кивнул:

– Прошу прощения за беспокойство, господа.

Лицо его побелело.

Я тронул поводья, и моя рука скользнула по посоху, бывшему сейчас невидимым. Это воспоминание доставило мне удовольствие: приятно было подумать о том, что я научился скрывать от постороннего взгляда небольшие предметы, обволакивая их потоками света. Между тем молодой торговец затрепетал в лапах второго досмотрщика.

Я бросил взгляд на Джастина.

– Гашиш? – ровным голосом осведомился пристав.

– Ничего подобного! – взвизгнул торговец.

Один из стражей уронил взгляд на меня. Я снова хлестнул поводьями, давая Гэрлоку возможность унести меня подальше от гранитных стен Джеллико.

– Они казнят его? – спросил я, когда Серый маг нагнал меня.

– Нет, – кратко ответил Джастин, сворачивая на боковую улочку. – Не казнят.