Магия отступника

— Думаешь, я никогда не слышала, как Эпини и Спинк говорили о тебе и твоих мечтах о карьере военного? Они часто обсуждали, как хорошо было бы, если бы ты вернулся в Геттис, очистил свое имя и служил вместе со Спинком. Кажется, они не могли себе представить, что ты станешь кем-то, кроме офицера каваллы.

— Это осталось в прошлом, — возразил я.

— Почему? Почему ты не можешь поступить на службу здесь? Под собственным именем — им ты прежде не подписывался. Не думаю, что ты надолго останешься простым солдатом. Возможно, тебя не сразу повысят до офицера, но, даже если ты никогда не поднимешься до чинов, на которые мог рассчитывать по праву рождения, ты все равно исполнишь свою мечту.

— Эмзил…

— Не считаешь же ты, что я не понимаю, насколько это важно?

— Я подумаю об этом, — спокойно ответил я.

И не соврал, поскольку теперь я уже не мог об этом не думать. Мы забрали Сема и направились обратно в Глухомань. Поездка вышла тихой: дети заснули в повозке, а я погрузился в собственные мысли.

— Что тебе мешает так поступить? — неожиданно спросила Эмзил за ужином парой дней позже.

— Страх, — кратко ответил я.

Мы заметили, что дети прислушиваются к разговору, и не стали его продолжать.

— Чего ты боишься? — спросила Эмзил уже позднее, ночью, когда мы прильнули друг к другу в постели.

Я вздохнул.

— Когда мой отец отрекся от меня, он был очень зол. И последователен. Он разослал письма командирам многих фортов, дав им знать, что лишает меня права пользоваться его именем.

— Однако ты все же сумел поступить на службу в Геттисе.

— О да. Эту возможность он мне оставил, написав, что не будет возражать, если они согласятся взять меня на службу. Но даже так я должен был воспользоваться другим именем. Своего он меня лишил. — Я снова вздохнул. — Эмзил, я не хочу больше жить в этой тени. Я не хочу поступать на службу как потерпевший неудачу сын, от которого отрекся отец.

Она долго молчала, и я даже подумал, что она заснула. Но ошибся.

— Но ты и так живешь как потерпевший неудачу сын, от которого отрекся отец, — тихо заметила она, смягчив резкость слов нежным объятием. — Тебе стоило бы с этим завязать.

Потом она поцеловала меня, и еще некоторое время я ни в чем не терпел неудач.

Через месяц я вернулся в Менди проверить, не пришли ли ответные письма. Эмзил поехала со мной, молчаливая, но дрожащая от нетерпения. На коленях у нее лежали два бережно завернутых в бумагу платья, которые она сшила. Эмзил собиралась показать их портным в Менди, чтобы выяснить, не возьмет ли кто-то из них ее помощницей. Кара и Сем сжимали в кулачках по паре драгоценных медных монеток, которые им позволено было потратить. А Диа спрятала свои в крошечную сумочку, сшитую для нее Карой. Я оставил их заниматься своими делами и направился в знакомую лавку.

Хозяин взял с меня три пьюта за то, что хранил мою почту, и я посчитал эту сумму чрезмерной, пока он не вытащил из-под стойки стопку конвертов, аккуратно перевязанную бечевкой.

— Вы пользуетесь популярностью, — заметил он, и я ошеломленно согласился с ним.

Я вышел из лавки. На другой стороне улицы виднелся навес, где продавали сладкий чай и выпечку. Чувствуя себя виноватым в потворстве собственным прихотям, я отдал одну из монеток, заработанных тяжким трудом Эмзил, за чашку чая и кекс с изюмом. Затем, собравшись с духом, принялся разбирать почту. Пять пухлых конвертов пришли от Эпини, еще два — от Ярил, причем одно из них было отослано из Старого Тареса.

Странный трепет охватил меня, пока я вертел в руках письма. Хотел ли я вскрыть их, распахнуть дверь и впустить прежнего Невара? На миг я задумался о том, чтобы разорвать письма и развеять клочки по ветру. Я мог бы уйти от того Невара, как ушел от мальчика-солдата. Мы с Эмзил вместе начали новую жизнь. Хочу ли я рисковать ею? Потом я решил, что уже это сделал, отправив письма Эпини и Ярил. Вздохнув, я тщательно разложил почту в хронологическом порядке и вскрыл первое послание.

Его автором оказалась Эпини. На семи плотно исписанных страницах она рассказывала о том, как переживала обо мне и какая суматоха поднялась в Геттисе в ночь нашего побега. Тайбер действительно к ним заглянул и так ее встревожил, что она за ужином совсем не могла есть. Как и сказал мне разведчик, командование фортом принял капитан Горлинг, и в Геттисе стало заметно спокойнее. Они со Спинком были рады узнать, что у нас с Эмзил все хорошо. Они ужасно скучают по детям и интересуются, продолжаю ли я занятия с Карой и Семом. На двух страницах она подробно излагала, чему именно мне следует их учить, и лишь после этого упоминала, что получила несколько чудесных писем от моей сестры, наслаждающейся поездкой в Старый Тарес и близко сошедшейся с матерью Эпини и ее сестрой. Письмо заканчивалось настоятельным указанием: я должен немедленно отправить ей ответ с подробным рассказом о нашей жизни. Я улыбнулся и отложил его в сторону.