Магия повседневности. Дикие таланты

После этого были тысячи случаев успешного излечения. Однажды с бейсбольного поля унесли игрока команды «Питтсбург пайрейтс» Ганса Вагнера: что-то треснуло у него в спине, казалось, его карьере пришел конец. Вагнера вылечил Риз, и уже через несколько дней он снова играл. Когда после войны Ллойд Джордж посетил Соединенные Штаты, он так много раз обменивался рукопожатиями, что кисть его руки изогнулась, потеряв нормальную форму. Потом прибыл с визитом Уинстон Черчилль, который, как сообщалось, попал в автомобильную аварию и говорил, что его заставили держать руку на перевязи. Ллойд Джорджу руку же повредили от чрезмерного радушия. «Врачи сказали, что только месяцы отдыха и массаж смогут восстановить сдавленные мышцы. Риз обменялся с этим государственным деятелем рукопожатием, причем сначала лишь слегка сдавил его ладонь, потом сильнее, а затем рывком прервал рукопожатие, и рука Ллойд Джорджа обрела прежнюю ситу».

Одной из самых важных деталей этой истории о таланте (или колдовстве), который заставили приносить пользу, является то, что, по всей вероятности, речь идет о колдуне, которого научили колдовству. В детстве Риз получил наставления по лечебной магии, а потом, сосредоточившись на зарабатывании средств к существованию, все забыл, поскольку перешел к использованию навыков, необходимых для активной сознательной деятельности. Но похоже, что развитие его подсознательных способностей продолжалось, и внезапно, когда этому человеку было уже тридцать два года, способности проявились.

На мой взгляд, природных талантов так же много, как сорняков в поле. Мне также кажется, что, не будь условностей рынка, многие сорняки можно было бы превратить в съедобные овощи. Мое сокровенное желание, ради которого я в любое время забросил бы свою пишущую машинку (но с радостью брался бы за нее каждый раз при необходимости дать хороших тумаков священникам или ученым), состоит в том, чтобы скомандовать стульям и столам: «Становись! Вперед! Шагом марш!» и чтобы они мне подчинились. Я пробую это снова и снова, когда мне нечего записывать, потому что нельзя быть любознательной и склонной к экспериментам натурой и в то же самое время очень чувствительной личностью. Но ни у кого нет более недисциплинированной мебели, чем у меня. По всей вероятности, за эти попытки я подвергнусь преследованиям со стороны пацифистов. Мне бы очень хотелось стать колдуном и своим ничегонеделаньем приносить пользу собратьям. У меня есть большой опыт, который наводит на мысль о том, что почти каждый не только хотел бы стать колдуном, но временами считает, что он таковым является. Я думаю, это верно. Это проявление монизма — считать, что если кто-либо является колдуном, то и каждый в той или иной степени есть колдун.

Однажды весной 1931 года мой домовладелец получил несколько цыплят из деревни и поместил их в загончик, расположенный в конце двора. Они подрастали, и мне показалось интересным послушать первые, робкие попытки двух из них кукарекать. Наблюдать за ними было так же любопытно, как за юнцами, которые пытаются вести себя по-взрослому. Но потом я представил себе, что ждет меня в дальнейшем, что будет твориться по утрам, часа этак в четыре. Насчет сна я просто сам не свой, потому что в самое неподходящее время у меня начинается бессонница. Я забеспокоился и озвучил цыплятам свои опасения.

После этого два молодых петушка не издавали ни единого звука.

Ну наконец-то!

Шли месяцы. Все подтверждалось. Я стал колдуном.

В октябре зять домовладельца сказал мне: «Они все молчат».

Я попытался скрыть, что чувствую себя неловко.

А он продолжил: «В мае прошлого года, я, глядя на них, сказал про себя: «Если мы по вашей милости потеряем жильцов, я сверну вам шеи». Больше они уже не кукарекали».

И снова сработал принцип неопределенности, согласно которому нельзя предсказать траекторию частицы и нет такого всезнающего человека, который заткнул бы петухов. Что ж, мы оба (или один из нас) весьма несведущи в вопросах магии, если послушать историю, рассказанную мадам Блаватской. Ее выводила из себя маленькая кукушка, которая выскакивала из часов. И вот она сказала: «Чертова птица! Заткнись!» Кукушка больше ее не беспокоила.