Магия прорывается (ЛП)

— Я пытаюсь понять почему.

Я вздохнула.

— Ворон, мой приемный отец, нашел Хью на улице в Англии. Хью было семь лет. Его мать умерла, когда ему было четыре года, и каким-то образом он закончил тем, что стал просить милостыню вместо того, чтобы быть отправленным в приют. Бездомные кормили его, потому что он лечил их. Когда Ворон нашел его, он был на грани одичания.

— Ворон забрал мальчика к Роланду, который решил, что в распоряжении Хью огромный магический резервуар. Его грубая сила ошеломляла, и Роланд увидел возможность. В то время Ворон служил военачальником Роланда, но Роланд знал, что ему понадобится замена. Ворон не обладал магической силой. Он был превосходным фехтовальщиком и стратегом, но его время подходило к концу. Магия становилась все сильнее и сильнее, и Роланд понял, что ему понадобится кто-то, кто сможет ею пользоваться. Хью оказался в нужном месте в нужное время. Роланд отдал его Ворону, и мой приемный отец выковал из него генерала, как выковывают меч. Он проделал отличную работу, и именно так Хью стал милым психопатом, которого мы все знаем и хотим убить.

Глаза Дулиттла расширились.

— Он мог стать кем угодно. Он мог бы спасти тысячи людей. Сколько добра он мог бы сделать. Что за извращенный ум мог посмотреть на это чудо-дитя и превратить его в убийцу?

— Вот как работает Роланд. Он видит скрытый потенциал в людях.

Дулиттл откинулся назад.

— Это не потенциал.

— Да, верно. Хью наслаждается тем, что делает. Он пугающе хорош в этом.

Дулиттл покачал головой.

Я встала.

— Посмотри в окно.

Дулиттл подкатил кресло к окну и на мгновение выглянул во двор.

— Что ты видишь?

— Люди работают.

Я повернулась к окну, мельком взглянул вниз, а затем повернулся к нему спиной.

— Левая башня, четыре человека, двое мужчин наверху работают над «скорпионом», женщина в окне второго этажа с арбалетом, мужчина на балконе. Внутренний двор слева направо: две женщины в дальнем левом углу занимаются «Джипом»; Джим, разговаривает с Иоландой и Колином, которые являются следопытами; мужчина и два подростка несут балки, вероятно, для укрепления ворот. У мужчины травма колена, он опирается на левую ногу.

— Три подростка, — сказал Дулиттл. — Третий догнал, пока ты говорила.

— Вот чему меня обучали. Это часть набора навыков, который мне были нужны, чтобы выжить. Это то, что я умею. Если бы мне понадобилось, я могла бы пройти через этот двор с мечом и прорубить себе путь. Это обошлось бы мне дорого, но в конце я бы убила или покалечила их всех, и на каком-то глубоком уровне мне бы это понравилось, потому что я бы делала то, в чем я хороша, чему меня научили. Хью такой же, как я. Ты смотришь на него и видишь особенного ребенка, которого сбили с пути истинного. Я смотрю на него и вижу человека, который наслаждается тем, что он делает. Хью мог бы исцелить тысячи, но он никогда не был бы так счастлив, как тогда, когда убивал рыцарей Ордена в их собственном здании капитула.

— Речь не всегда идет о личном счастье. Иногда речь должна идти об обязательствах, которые мы несем перед другими. О долге отплатить за подарок, который тебе сделали.

— Так вот почему ты стал врачом?

Дулиттл вздохнул.

— Я уже был врачом, свежеиспеченным, но все-таки врачом, когда понял, что обладаю медицинской магией. Это пришло вместе с изменением формы. Последнее я держал при себе. Я не был уверен, что думать или как с этим справляться. На тот момент медицинская магия была в новинку, и иметь кого-то с такими способностями, кто уже обладал медицинскими знаниями, было очень редким явлением. Я был одним из двух врачей с медицинскими способностями в нашем выпускном классе. Отец Джима, Эрик Шропшир, был вторым. Мы оба оказались в щекотливом положении. Было очень много давления, чтобы заняться исследованиями. Мы оба получили предложения заняться частным бизнесом, обслуживая одну семью на эксклюзивной основе. Многие предложения были очень выгодными, и я серьезно рассматривал некоторые из них.

— Так почему же ты их не принял?

— Однажды вечером Эрик позвонил мне и сказал, что принял решение. Он посмотрел документальный фильм о лупизме. Это глубоко тронуло его, и он понял, что это его призвание. В хаосе Атланты после Сдвига он осознал, что оборотни с их регенерацией и устойчивостью к болезням будут упущены из виду. Внимание медицинского сообщества было сосредоточено на человеческих болезнях, потому что обычные люди были бы наиболее уязвимы. Нормальные люди видели в оборотнях монстров, и монстры были последними в списке, независимо от того, насколько сильно они нуждались в помощи. Он чувствовал, что может реально изменить ситуацию, помогая оборотням. — Дулиттл поднял на меня глаза. — Он не знал, что я был одним из «монстров». Он видел, что нуждающимися людьми пренебрегают, и решил помочь им. Он считал это своим долгом, в то время как я эгоистично пытался выбрать наилучшее сочетание преимуществ и денег. Тогда я решил, что не могу сделать меньшего.