Магия ранит

– Хотел бы я знать, – начал Гастек со свойственным только ему сухим безразличием, – когда ты в последний раз видела своего опекуна?

Небрежность его тона заставила меня похолодеть.

– А что случилось?

– Ничего. Обычное любопытство, как всегда.

Вампир оттолкнулся от потолка и одним огромным прыжком исчез в открытом окне, унося в своей мерзкой глотке мой нож.

Чертыхнувшись, я схватила телефон и набрала номер Ордена рыцарей милосердной помощи. Если магия действует в полную силу, ни один кровосос не способен взломать мой защитный барьер. Гастек не мог заранее знать, когда в магическом поле появится разрыв, следовательно, – караулил и ждал подходящего случая. Я отхлебнула сидра прямо из бутылки. Значит, вампир прятался где-то поблизости, а я, возвращаясь вчера домой, его не засекла. Паршиво. Можно, не колеблясь, написать в моем удостоверении наемницы: «О возможных рисках мы вас предупредили».

Один гудок. Второй. Третий. И с чего бы это Гастек прицепился к Грегу?..

Наконец, в трубке щелкнуло, и строгий женский голос жестко отбарабанил:

– Капитул ордена в Атланте. Чем можем вам помочь?

– Я бы хотела поговорить с Грегом Фелдманом.

– Представьтесь, пожалуйста.

В голосе прозвучала тревожная нотка.

– Я не обязана представляться. Хочу побеседовать с рыцарем-прорицателем.

На том конце помолчали, затем уже мужской голос сказал:

– Пожалуйста, назовите свое имя.

Они явно тянули время, чтобы отследить звонок. Что они возомнили? Что вообще там творится?

– Не выйдет, – твердо ответила я. – Страница семь вашего устава, третий абзац сверху: «Любой гражданин имеет право анонимно и бесплатно получить совет рыцаря-прорицателя». Я – гражданка этой страны и настаиваю, чтобы вы немедленно соединили меня с Грегом Фелдманом или указали день и час, когда я могу перезвонить.

– Рыцарь-прорицатель мертв, – глухо произнес голос.

Мир застыл. Я падала в пустоту, потеряв всякую опору под ногами. Горло перехватило спазмом. В ушах гулко стучало сердце.

– Как это произошло? – тихо спросила я.

– Погиб при исполнении служебных обязанностей.

– Кто его убил?

– Ведется расследование. Послушайте, если вы назовете мне свое имя…

Я нажала кнопку «Отбой» и аккуратно положила трубку на рычаг. Взгляд упал на кресло напротив. Две недели назад Грег сидел здесь, помешивая кофе. Ложечка описывала идеальные круги, ни разу не звякнув о стенки чашки. На миг я вновь, как наяву, увидела недавнюю сцену…

Темно-карие, – скорбные, как на древних иконах, – глаза рыцаря смотрели на меня.

– Прошу, Кейт, перестань злиться и выслушай меня. Это очень важно.

– Я не злюсь. Все гораздо сложнее.

Он кивнул. На его лице отразилось бесконечное терпение, способное привести в бешенство любую женщину.

– Да-да, разумеется. Я не подвергаю сомнению богатство твоих эмоций. Но мне нужно, чтобы ты уяснила смысл моих слов. Итак, ты готова?

– Ладно, валяй. – Я откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.

Грег извлек из кармана кожаной куртки свиток, положил на стол, неторопливо развернул и прижал края кончиками пальцев.

– Это официальное предложение вступить в орден.

– С меня хватит. – Я протестующе замотала головой.

– Позволь мне закончить.

Грег был совершенно спокоен. Он не сердился, не заявлял, что я веду себя как ребенок (чистая правда, между прочим), и потому бесил меня еще больше.

– Продолжай.

– Через несколько недель тебе исполнится двадцать пять. Цифры сами по себе мало что значат, но для возвращения в орден они весьма важны. После двадцати пяти влиться в наши ряды довольно сложно. Я не говорю, что невозможно, но крайне трудно.

– Угу. Они уже засыпали меня своими брошюрами.

Грег отпустил свиток и сцепил длинные пальцы в замок. Согласно законам физики, свиток должен был свернуться, однако оставался раскрытым.

Временами рыцарь забывал о законах мироздания.

– В таком случае ты имеешь представление о возрастных ограничениях.

Это было утверждением, а не вопросом, но я ответила:

– Имею.

Слабый, едва заметный вздох. Не знай я Грега с детства, ничего бы не поняла. По его напряженной спине и легкому наклону шеи становилось ясно: он догадался о моем решении.

– Надеюсь, Кейт, ты передумаешь.

– Вряд ли.

В его взгляде мелькнуло разочарование. Мы оба понимали, что остается за скобками: орден гарантировал защиту, что, в свою очередь, для человека моего происхождения – вещь первостепенная.

– Могу я спросить – почему?

– Я плоховато вписываюсь в любую иерархию.

Для него орден – символ безопасности, надежности и власти. Каждый рыцарь служит идеалам ордена столь самоотверженно, что эта организация давно перестала быть собранием отдельных личностей и превратилась в единый мыслящий организм, разумный и невероятно могущественный.

Грег принимал подобное положение дел всей душой, и орден платил ему взаимностью. Я же восстала и получила по шее.

– Каждую минуту, проведенную там, я чувствовала, что растворяюсь. Съеживаюсь, как шагреневая кожа. Исчезаю. Поэтому я сбежала и больше не вернусь.