Магия разума

– Не то слово, – согласилась я. – Подранки, они ж не забывают. Волки помнят, кабаны помнят… лоси – те глупее, но и они – могут. И потом нападают. На тех же девок, что по ягоды пошли, на бабок, на малявок.

Возница покивал головой.

– Это верно. Дурные эти Галиксты, между нами говоря.

Я была полностью согласна.

– Взгальные. И неудельные.

– Вот-вот, именно оно. Слышь… Шанна?

– Можно Шани, господин?..

– Трош. Дядька Трош, так можешь и называть. Ты во всей скотине понимаешь или только в лесной?

Я улыбнулась:

– В лесной, конечно, побольше. Но и домашнюю поглядеть могу. Случилось чего?

– Есть такое. Конь у Ленера дурит. Подрядились его доставить, а скотина дорогая, породистая…

– Что с ним не так, дядька Трош?

– Жрет-пьет нормально. Но идем мы, все нормально, а потом коняга вдруг начинает свечить, задом лупасить, да вроде и ни с чего! И понять никто не может! Болит чего? Испугался? Пес его знает…

Я задумалась.

Всякое, конечно, бывает. Но конь – тоже зверюга неглупая. Так в чем же дело?

– А здоровье?

– Есть у нас лекарь, куда ж без него! И по скотине может, и по людям. Но – говорит, что конь здоров, а что с ним не так – не понимает. Хоть убивай.

Оставалось только пожать плечами.

– Тогда смотреть надо. Наблюдать.

– Это я могу с Ленером перемолвиться словечком. Если вечером поговорю – нормально? Не будешь ты против?

Я пожала плечами:

– Не буду. Поговорите.

* * *

До вечера мы с Корсом успели поиграть в фишки[5], подремать в телеге и даже выслушать нотацию от Ирша. Ее вообще весь караван выслушал.

И как это Галикст-старший пропустил сыновние бега?

Сын мало того, что набегался до каменных ног, которые переставлять – и то тяжко было, так еще и заявил отцу – может, я гонцом стану? И услышал…

Сын ведет себя недостойно.

Сын позорит славное имя Галикстов.

Сын…

Список претензий был так велик, что умотавшийся мальчишка начал на полуслове клевать носом, а потом глаза его остекленели, и Ирш-младший свалился на дно телеги, к Карне. Но так и не проснулся при этом.

Карна, по-моему, была очень довольна. Спящим и тихим она сына точно любила больше.

Дядька Трош свое слово сдержал.

После ужина к нам подошел Ленер Райлен.

– Вечер добрый, господа. Приятного аппетита. Шанна, Корт, как у вас дела? Не обижают вас?

Смотрел он при этом не на Ракашей. Бирк и Рена вообще оказались отличными попутчиками, тихими, спокойными, шли и шли себе, за руки держались, беседовали о чем-то своем.

На Галикстов смотрел.

Ирш надулся, но высказать претензии не успел, я покачала головой:

– Благодарю вас, господин Райлен, все хорошо.

– Мне дядька Трош сказал, что ты в скотине чуток разбираешься? – взял коня за рога Ленер.

– Так… немного, по лесному зверью.

– Наше зверье посмотришь?

Отказываться не стоило.

– Сейчас, господин?

– Да. Опять эта тварь бесилась!

Я вздохнула и поднялась.

– Можно мне с вами?

Для Корса это было интересным приключением. Ленер не стал возражать.

Вместо этого протянул руку.

– Только рядом со мной. Скотина непредсказуемая, так что меня слушаться. Договорились?

– Слово, – кивнул Корс, гордый доверием.

– А…

Ирш-младший открыл рот – и тут же закрыл его. Отец смотрел на сына с доброй улыбкой голодного волка. Только ляпни. Вот только открой рот! Ну-ка, попросись?

Рот закрылся, плечи опустились.

Было ли мне жалко парня?

Нет. Слишком уж он дурной и шальной, еще утворит чего, не со злобы, так по глупости. А вот коня – жалко.

* * *

Конь был великолепен! Здоровущий черный жеребец, глянцевый, словно смола, с короткой гривой, которая торчала жесткой щеткой, и изящно выгнутой шеей.

– Какой он красивый, – шепнула я. – А как зовут?

– Неоригинально. Демоном, – хмыкнул Ленер. – Ему подходит.

Конь прянул ушами, Корс похлопал по карманам. Нашлась горбушка.

– Можно?..

Ленер махнул рукой:

– Ладно. Давай, действуй.

Корс медленно сделал шаг, второй, протянул на ладони горбушку.

Конь наклонил голову и медленно, осторожно взял ее. Я следила за эмоциями.

И верно – Демон.

Умный, хищный, сильный, отлично выезженный. Знает, что такое дети, хорошо к ним относится. При виде Корса у него убавилось алых пятен, зато прибавилось голубых, золотистых – конь явно привык к детям. И хорошим.

Он любил этих детей.

– Если не секрет, кому его везут?

– Не секрет, чего уж там. В Эластру везем. Есть там такой маркиз Рошар, бо-ольшой любитель породистых зверей.

Я кивнула.

Конь успокаивался, преобладали голубоватые, зеленоватые тона, золотистые искорки удовольствия. Корс привычно потрепал его по гриве, безошибочно нашел где почесать, где погладить…

– Может, расчесать его? Ишь, репьев нахватал…

– На то к нему человек приставлен специальный, – хмыкнул Ленер. – Прости, парень, пока не разберемся, из-за чего конь чудит, я тебя слишком близко не подпущу. Дернется еще ненароком.

Я кивнула.

– Вроде бы не болен? И не злой, я же вижу, и детей он любит…

Сомневаться в моих словах было сложно.

Постепенно людей прибавлялось, подходил то один возчик, то второй, Корс продолжал гладить жеребца, и оба были довольны, как вдруг…

Если бы я не привыкла вглядываться в переливы цвета – никогда бы не заметила.

Но вдруг…

– Корт, детка, – тихо позвала я.

– Да, Шань?