Магия разума

Отец у нас хоть и любящий, а розгу обчистить может, еще как.

А я осталась.

Отец посмотрел на меня:

– Теперь с тобой, Шани. Что это за глупости с Лемертом?

Я выпрямилась, принимая первый в своей жизни бой. Никогда раньше я с родителями не спорила, а сейчас вот пришлось. Но я ведь взрослая! Сколько можно диктовать мне свои условия? Сколько можно меня учить? Я своих детей уж год как завести могу, а все на поводке бегаю!

Гнев помог мне бестрепетно глядеть отцу в глаза.

– Пап, я его люблю.

– А он тебя?

– Тоже. – Я даже удивилась вопросу.

– Да? А что ж он со мной поговорить не пришел? По-честному? Что ж по кустам прятался? Или надеялся, что ты ему в кустах и отдашься?

– Папа!!! Я бы никогда…

Отец смотрел испытующе.

– Шани, что у вас было?

– Ничего. – Я вспомнила, как Мих обнимал меня, тепло его рук, робкие поцелуи… Но дальше-то мы не заходили! Он даже мне за пазуху руку никогда не запускал. Хотел, да, я видела, но не делал. Уважал мое решение…

– Обнимались, но до серьезного не дошли, – перевела мама.

Я посмотрела на нее, не понимая – откуда мама знает? Я же ничего не сказала! Вообще!

– Мам? Ты…

– Знаю, – отмахнулась мама. – Знаю… нет, Шем. Тут нам повезло.

– Ну хоть тут.

– Мих меня замуж зовет! По-честному! – возмутилась я.

Отец прищурился:

– Да неужели?

– Сказал, отец сватов пришлет.

Отец с мамой переглянулись. И… я заметила нечто странное. Словно от матери к отцу поток пробежал. Не сильный, но отчетливый. Как будто два озера на миг соединили перемычкой, а потом ее опять не стало.

Так бывает?

Никогда не знала…

– Мам?

Мама вздохнула:

– Айшет Ланат, сейчас ты нам дашь слово.

– Какое, мам?

– Если у парня серьезные намерения, а не просто тебя в стогу повалять… подчеркиваю – если!

Я закивала. Серьезные, я ведь вижу!

– Мы поговорим с ним, но до семнадцати лет ты замуж не пойдешь.

– Что?!

Я подскочила, задохнулась от возмущения.

Почему так? Да в мои года у девушек уже по ребенку бывает, а у кого и по два! Почему?!

– До. Семнадцати. Лет, – раздельно повторил отец. – И на то есть причины.

– А я не имею права их знать? – Я впервые бунтовала настолько откровенно. – Нет?! Вы мою судьбу решать взялись!!!

– Мы – твои родители.

– Не хозяева же! Рабства у нас нет!

Родители как-то непонятно переглянулись.

– Нет… у нас – нет, – подтвердил отец.

– Айшет, у нас есть серьезные причины. – Мама кивнула, подтверждая мое право на знание. – Ты знаешь, что у меня была сестра?

И при чем тут одно к другому?

– Да, ты говорила.

– Она умерла при родах. Я потом говорила с лекарем, он сказал, что женщины в нашем роду раньше семнадцати не созревают. Для нас рожать раньше – смерть. Боюсь, что и для тебя тоже… ты ведь моя дочь. Вспомни, у меня между тобой и Корсом было два мертвых ребенка…

Я помнила. Только верить в это не хотелось, никак не хотелось.

– А вдруг я не в тебя пошла? В папу?

Мама как-то криво улыбнулась.

– Ты так думаешь?

Да, мы похожи. Настолько похожи, что нас за сестер принимают. Иногда, если вместе увидят без платков и любимых мамой покрывал.

Мы с мамой обе одинаково невысокие, рыжеволосые, с выраженной грудью и бедрами, с тонкой талией. Черты лица у нас тоже похожи: высокий лоб, короткий прямой нос, черные брови и ресницы…

Только подбородок у меня папин. Мамин более округлый и с ямочкой, а у меня он упрямый, выдвинутый вперед, без слов говорящий о моем вредном характере. И еще глаза. У мамы они серые, словно грозовое небо, а у меня золотисто-карие. Почти золотые.

Я резко выдохнула.

– Мам… то есть я могу умереть при родах? Если не созрею?

– А почему мы тебя так прячем? – удивилась мама моему вопросу. – Почему не возим никуда?

– Но…

– В семнадцать и объяснили бы, и разрешили. А сейчас… вот скажи, если ты Миху всю правду про нашу семью расскажешь – он поймет?

Я подумала пару минут и замотала головой.

– Не, не поймет. В деревне семья должна быть большая.

– И его родителям?

Я представила картину и схватилась за голову:

– Точно скажут, что я гнилая…

И жизни потом не дадут. Но… как тогда?

– Мы, конечно, сватам пока откажем. До семнадцати, Шани. Если дождется, значит, и правда любит. Но ты-то понимаешь, как мы влипли?

Папа смотрел строго. И я опустила голову, понимая, что всех подвела.

– Я правда не думала…

– Это мы уже поняли, – кивнула мама. – А теперь расскажи, как вы познакомились?

Как?

Я прикрыла глаза, и передо мной появилась лесная поляна.

Я шла с ведрами к ручью. Это привычная ноша, папа сделал для меня небольшие ведра, и я носила их по десять-двадцать раз на дню.

Вот и в этот раз…

Я наклонилась над ручьем, набирая воду маленьким бочажком, который отец для нас с мамой отделал деревом, и услышала:

– Век бы смотрел!

Ведро я упустила.

И пока мы его вылавливали длинной веткой, пока я ждала, когда схлынет муть… так и разговорились. Так и познакомились.

Мих как раз заплутал и не мог найти дорогу домой.

Отец недобро рассмеялся.

– Где заплутал? У реки?

– Эм-м-м…

Вот об этом я не подумала. А и правда – как? Река течет с заката на рассвет, деревня стоит у реки, иди сначала по течению ручейка, благо они в наших краях все в реку впадают, потом вдоль реки…

Не ошибешься и не заплутаешь.

Но…

– Мих мне соврал?