Магия сдвигается (ЛП)

Мы последовали за ним из смотрового кабинета по коридору к двери, ведущей наружу. Лютер вытащил из кармана связку ключей, перебрал ключи одной рукой, пока не нашел нужный, и отпер дверь. Мы вышли на бетонный балкон, идущий вдоль стены здания примерно на пятьдесят футов. Перед нами простирался большой участок, огражденный двадцатифутовой каменной стеной, увенчанной мотками колючей проволоки. В проволоке было немного серебра, и свет восходящей луны придавал ей голубоватое свечение. Участок усеивали деревья, некоторые обычные, некоторые странные и искривленные. Слева из одного из стволов сочилась черная, похожая на смолу, жижа. Справа группа кустов с маленькими красными листьями проросла ярко-оранжевыми шипами длиной в два фута. Крошечные голубые сферы плавали в траве, двигаясь в разных направлениях. Магия скапливалась и текла, извиваясь между деревьями, вытекая из листьев и по спирали уходя в землю. Даже сама почва изменилась. Острые выступы полупрозрачных кристаллов цитринового цвета прорезали поверхность, подобно плавникам мифических морских змей, плавающих под водой. Тут и там тянулись небольшие прожилки белого камня, образуя узловатые выступы высотой около фута, подпираемые тонкими корнями.

— Что это? — спросила Джули.

— Свалка. Сюда мы помещаем то, что хотим изучить, — сказал Лютер.

— Сюда складывают разные штуки, когда понятия не имеют, что они такое и что с ними делать, — сказала я ей. — Лютер, не вешай лапшу на уши моему ребенку.

Лютер закатил глаза.

— Хорошо. Слушай ее.

— Что, если они отсюда выберутся? — спросила Джули.

Он указал вверх. Джули высунулась наружу. Я знала, на что он указывает, но все равно взглянула. Массивные катапульты и пушки выстроились на крыше здания, нацеленные на свалку. Все, что попытается сбежать, будет превращено в кровавое месиво.

Я сняла куртку и ботинки.

— Так почему вы держите там упыря? — спросила Джули.

— Потому что раньше он был одним из нас, — сказал Лютер. — Митчелл был умным парнем. Он изучал гулизм, и мы все думали, что он разгадает его. Оказалось, что он приблизился к истине всего на 0,0002 процента.

— Ох. — Джули кивнула. — В этом есть смысл.

Мы с Митчеллом прошли долгий путь. Я знала его, когда он был еще человеком. Он был одним из тех, помешанных на здоровье людей, которые занимались такими вещами, как участие в изматывающих марафонах, и которые потом расстраивались, если не попадали в финишную десятку. Когда произошла его трансформация, и он исчез, «Биозащита» наняла меня, чтобы я нашла его и тихо вернула обратно, потому что они чувствовали ответственность за него. Каждый раз, когда новый случай гулизма становился достоянием общественности, люди сходили с ума, и именно поэтому полиция устраняла всех новых гулей с крайним предубеждением. Никто в «Биозащите» не хотел, чтобы Митчелла выследили и застрелили.

Только два человека из каждых десяти тысяч, или 0,0002 процента, были подвержены гулизму, и факты показали, что они, вероятно, были связаны друг с другом. По статистике, у жителя Атланты была более высокая вероятность быть покалеченным оборотнем, но каждый новый случай гулизма неизменно вызывал панику, потому что для этих двоих из десяти тысяч не было лекарства. Оборотни все же оставались людьми. Они жили в домах, работали, заводили детей и вели полунормальную жизнь. Но упыри прятались на кладбищах и объедались трупами.

Когда я начала его искать, все эти марафонские забеги ничем ему не помогли. Митчелл сделал то же самое, что обычно делают большинство беглецов из числа людей и сверхъестественных существ — он пробежал немного и присел на корточки в первом попавшемся укрытии, которое оказалось канализационным туннелем Саут-Ривер. Я нашла его и привела сюда до того, как полиции удалось до него добраться.

Я сняла водолазку.

— Митчеллу нравится на свалке. Он чувствует себя в безопасности, его хорошо по расписанию кормят, и никто его не беспокоит. Наверное, сейчас это лучшее место для него. Он бы не преуспел в дикой природе в одиночку.

За ней последовал меч, затем пояс и штаны. На меня налетел холодный ветер. Бр-р-р.

— Черт возьми, Дэниелс. — Лютер покачал головой.

Я посмотрела вниз. Огромные фиолетовые синяки покрывали мои ноги. Я не могла вспомнить, как я их получила.

— Профессиональная травма.

Обычно после лечения у Дулиттла все заживало. Он считал это предметом профессиональной гордости. В моей памяти всплыл образ Дулиттла, выкатывающегося из комнаты. Я устал… Исцеление моего мозга истощило его досуха. Он не залечил мои синяки, потому что у него ничего не осталось.

Я была неблагодарной мразью, которая принимала его как должное. Как только это закончится, мне придется пригласить его на ланч и сказать ему, как сильно я ценю его помощь.

Я вздрогнула. Я осталась только в спортивном лифчике, нижнем белье и носках.

— Ты не пойдешь туда в таком виде, — сказала Джули.

— Таковы правила, — сказал я ей. — Митчелл легко пугается. Ему нравится, когда его заверяют, что нет никакого оружия.