Магия сдвигается

«Это то, чего он хочет. Это то, чего он всегда хотел. Ты знаешь, что это правда. Он заберет твоего сына. Он будет использовать твоего ребенка, чтобы контролировать тебя. Он превратит его в монстра. Ты не можешь это предотвратить».

— Положи сережку в шкатулку, детка, — сказал Кэрран рядом со мной. — Ты можешь это сделать.

«Но я могу это предотвратить. Я это остановлю. Разве ты не любишь своего ребенка? Разве ты не хочешь, чтобы он был в безопасности?»

Я смогу оберечь его. Я так и сделаю. Ты мне не нужен.

«Да, так и сделаешь, но ты не сможешь победить его в одиночку».

Ты мне не нужен.

— Ты мне не нужен. Ты мне не нужен. У тебя нет власти надо мной. — Я услышала свой собственный голос и поняла, что кричу.

«Ты умрешь и сгниешь без меня. Твоя семья сгниет. Все, кого ты любишь, будут убиты. Возьми мою руку, и я дам тебе вечную силу».

Я разжала пальцы.

Серьга полетела вниз, отскочила от края шкатулки и упала в круг. Я не дотянулась.

Рука Джордж сомкнулась на золоте. Медведица-оборотень закричала, ее лицо исказилось, в глазах читалась паника. Она стиснула зубы. Мышцы на ее руке были готовы разорваться. Над ее культей начала формироваться вторая лапа.

С гортанным криком Джордж подалась вперед и уронила серьгу в шкатулку. Из маленькой шкатулки вырвалась вспышка огня. Над ней навис Эдуардо с крышкой в руке. Огонь омыл его, обжигая руки.

Эдуардо опустил крышку. Она удержала струя огня, сопротивляясь ему. Эдуардо напрягся. Крышка соскользнула на волосок, затем еще на один волосок.

— Ты можешь это сделать, сынок, — крикнул Бахир.

Эдуардо напрягся. Чудовищные мускулы вздулись на его руках.

— У тебя нет ничего, что мне нужно! — взревел он и захлопнул крышку.

Магия отбросила меня назад. Сложные линии круга закрутились, поворачиваясь, как слои открывающегося замысловатого замка.

Ужасный крик разорвал ночь. Я зажала уши руками.

Земля внутри круга разверзлась, и шкатулка опустилась, выстрелив вниз, как пуля из пистолета, глубоко во тьму. Магия сработала, и все стихло.

ЭПИЛОГ

Я ПОТЯГИВАЛА чай со льдом, держа стакан в левой руке. На правой, под бинтами, все еще не доставало кожи, несмотря на неделю тщательного ухода Дулиттла. Он обнадежил, что примерно через десять дней моя рука восстановится. Он также произнес несколько других отборных слов, о которых я не знала, что они есть в его словаре. Теперь он сидел за другим столом, наблюдая, как Эдуардо и Джордж медленно кружатся по лужайке. Джордж прекрасно выглядела в белоснежном платье. Эдуардо все еще был слишком худым и, вероятно, ему все еще следовало соблюдать постельный режим, но пытаться вразумить медведя-оборотня и буффало-оборотня было заранее проигрышным делом.

Эдуардо раз пятнадцать сказал мне, что он благодарен за спасение. Джордж продолжала обнимать меня. Она также прислала нам шоколад. Они переезжали на другую сторону дома Барабаса, что означало, что я буду часто их видеть. Если кто-нибудь из них скажет мне «спасибо» еще раз, мне придется убежать из дома.

Я повернула голову, чтобы откинуть косу назад, прежде чем вспомнила, что ее нет. Жар ифрита спалил мои волосы. Теперь они едва касались плеч, и это сводило меня с ума.

На другой стороне лужайки за столом сидел Мэхон, закрыв лицо рукой. Я была почти уверена, что он расплакался и не хотел, чтобы кто-нибудь понял. Бахир сидел за тем же столом, выглядя немного не в своей тарелке. Они с Эдуардо поговорили. Ситуация не совсем уладилась, но Джордж сказала, что надежда есть.

На прошлой неделе в Атланте разразилась весна. Все вокруг зазеленело, будто природа радовалась изгнанию ифрита. В высоких вазах на покрытых белыми скатертями столах цвели цветы, и яблони источали нежный аромат в теплом воздухе. Я была очень рада, что Джордж и Эдуардо решили провести свадьбу под открытым небом вместо того, чтобы пытаться вместить полторы тысячи человек в главном зале Крепости.

Рука скользнула по моей спине.

— Привет, — сказал Кэрран.

— Привет. — Я прислонилась к нему. Он обнял меня.

— Все женятся, — сказал он.

— Ага.

— Мы тоже должны.

Мысленно я увидела своего отца на поросшем травой холме, уходящего с нашим ребенком на руках. Я обняла его за спину, надеясь, что его сила прогонит видение.

— Я думала, мы уже договорились. Ты позвал, я сказала «да», у нас все хорошо.

— Да, но это было теоретически. Давай назначим дату. Реальную дату.

— Какую, например?

— Я не знаю, как тебе шестое июня?

— Ночь Ивана Купалы[9]? Ночь, когда все вокруг сходит с ума в славянском языческом фольклоре?