Магия сдвигается

— Ты позвонишь мне, когда он придет, чтобы забрать его?

— Он может вообще не забрать его, — сказал Нитиш. — Год назад он общался с моим отцом и попросил его поработать над этим.

Он перевернул книгу на последнюю страницу, где половина страницы была приклеена, образуя бумажный карман, и вытащил из нее фотографию. Круглая шкатулка из почерневшей стали чуть меньше футбольного мяча с круглой крышкой. На первый взгляд казалось, что случайный декоративный узор кофтгари был нанесен на темную поверхность стали, но крупный план крышки дал понять: узор не был случайным. Тонкая арабская вязь украшала сталь.

Бисмилляхир-Рахманир-Рахим

Во имя Аллаха, самого Милостивого и Милосердного,

Я ищу прибежища у Повелителя зари,

От зла, которое Он сотворил,

И от зла глубокой тьмы, когда она приходит,

И от зла тех, кто внушает (злые помыслы) в твердые решения,

И от зла завистника, когда тот завидует…

Сура «Аль-Фаляк», сто тринадцатая глава Корана. Вся шкатулка была покрыта защитными стихами.

— Шкатулка у него уже была, — сказал Нитиш. — Мы были нужны ему для нанесения кофтгари.

Ислам защищал своих последователей от сверхъестественного. Чтобы незнакомец ни собирался положить в эту шкатулку, он рассчитывал на божественную помощь, чтобы сохранить это там.

— Я заглянул в шкатулку, — сказал Нитиш. — Внутри она была гладкой и выглядела как кость.

— Слоновая кость?

— Нет. Кость. Будто череп.

Все лучше и лучше.

— Могу я на нее посмотреть?

— Он забрал ее два дня назад. Он даже не спросил о ноже. Я не думаю, что он помнил, что заказал его.

***

Я УСТАВИЛАСЬ ЧЕРЕЗ лобовое стекло на цепь, ограждающую парковку «Нового рубежа». Цепь повязывалась на ночь, сейчас было почти одиннадцать утра. Она должна лежать у одного из столбов. Вместо этого это она была натянута, не давая мне въехать.

Дерек обычно приходил в «Новый рубеж» к восьми утра. В противном случае Кэрран должен был уже вернуться из Гильдии наемников. Возможно, его задержали в Гильдии, но это было маловероятно. После его ответа на тираду Боба никто из наемников не стал бы с ним связываться. Это поручение должно было занять пятнадцать минут. У него возникли какие-то неприятности в Гильдии? Мое воображение нарисовало Гильдию в руинах и моего зайчика, появляющегося из-под обломков, ревущего и раскачивающегося вокруг обмякших тел «Четырех Всадников».

Это было бы весело.

Ладно, не самый продуктивный ход мыслей.

Разговор с Сайманом явно привел меня в дурное настроение. В моей голове, пробормотала моя покойная тетя: «Люди — рыбы. Они умирают. Ты остаешься». В некотором смысле Сайман был прав. Я была испорчена, но не потому, что была обречена. Я была запятнана, потому что у меня была сила, такая сила, которая развращала и превращала людей в искаженные версии самих себя. Я была достаточно извращена.

Я припарковалась перед зданием и попробовала открыть дверь. Она, как и следовало ожидать, была заперта. Я отперла ее и вошла внутрь, в большую главную комнату. Шторы все еще были опущены. Я подняла их, позволяя свету осветить широкую комнату с четырьмя столами. Раньше было только два стола, один для меня и один для Андреа Нэш, но теперь Андреа была занята управлением кланом буда. К тому же она была беременна. Мы старались встречаться за обедом каждую пятницу, и в последний раз, когда мы встречались, она съела четыре фунта ребрышек на гриле в одиночку. Она хотела съесть и сами ребра, но я ее отговорила. Затем она надулась и назвала меня занудой.

Теперь ее стол стоял в запустении и оставался таким, каким она его оставила. Она утверждала, что вернется, но я сомневалась. Мой стол был справа от ее стола, Дерека — прямо за моим, а Кэррана — за столом Андреа. Ни на одном из столов не было никаких записок. Чудненько.

Я приземлилась на свое кресло. Сайман был прав в одном: если я паду, город падет вместе со мной. Быть моим союзником было смертным приговором. Как, черт возьми, я собиралась сохранить их всех в безопасности? Я даже не могла найти Эдуардо. Раньше я отвечала только за свою собственную безопасность. Затем я стала отвечать за безопасность своих друзей, а затем за безопасность Стаи. Теперь я должна была защищать город. Мои обязательства продолжали расти, и не в хорошем смысле.

Я не хотела этого делать. Я не хотела нести ответственность за город.